Повелительница львов

— Вы только что изволили заметить, милая Мег: «Когда я в следующий раз увижу графа Уорикского, он будет стоять передо мной на коленях». Могу сказать, что он готов выполнить ваше желание и попросить у вас прощения за всё причинённое вам зло, если вы только согласитесь на этот союз, столь выгодный для вас обоих.

На что только не идут люди, чтобы достичь желанной цели! Я уверена, Уорик отнюдь не собирался подвергнуться подобному унижению, когда они с королём стали обсуждать этот замысел. Несомненно, кузену Луи пришлось выкручивать ему руки. Во всяком случае 15 июля он прибыл в Анжер, где ко мне присоединились отец и кузен Луи, преклонил передо мной колено, вложил свои руки в мои, попросил у меня прощения, которое я милостиво ему даровала, и поклялся быть моим верным слугой до конца своих дней. Это была, вероятно, единственная клятва, которую он сдержал только потому, что ему просто не представилась возможность нарушить её.

Но, конечно, и мне пришлось поклясться чтить его превыше всех людей, исключая моего мужа и сына. Чтобы мы яснее представляли себе, на что идём, французский король положил перед нами где-то раздобытый им и присвоенный кусок истинного Христова Распятия, и мы поклялись на священной, как будто созданной для этой цели реликвии. Одновременно принц Эдуард был помолвлен с леди Анной, прехорошенькой крошкой.

Кларенс не присутствовал на этой церемонии. Мы подумали было, что он, как Ахилл, предаётся тоске в своём шатре. Предвидя неприятности, я настойчиво советовала держать его под бдительным присмотром во Франции, пока наша военная Экспедиция не достигнет своей цели. Уорик, однако, заверил меня, что Кларенс — его человек, ибо после своего предательства не смеет вернуться к своему брату, Эдуарду Марчскому; к тому же, добавил он, его присутствие будет весьма ценно для нашего дела, ибо покажет английскому народу, что даже Йоркский Дом благоприятно относится к реставрации Генриха VI.

Уже не в первый раз в своей жизни я предпочла суждения других людей тому, что подсказывал мне инстинкт. На собственном горьком опыте я убедилась, что всецело полагаться на других — вернейший путь к катастрофе. Но доверяться равным себе или тем, кто занимает более высокое положение, — английская национальная болезнь. Жизнь подтвердила это суждение конкретными примерами.

До поры до времени, однако, всё шло по хорошо разработанному плану. Едва последовал сигнал, как на севере Англии началось новое восстание под предводительством лорда Фицхерста, одного из бесчисленных кузенов Уорика. Как ожидалось, Эдуард Марчский тотчас поспешил на его подавление. Вот вам пример номер один. Йоркистской армией на севере командовал лорд Монтэгю, брат Уорика, которого так и не сместили, невзирая на разрыв между братом и кузеном. Марч поскакал на север лишь в сопровождении своих телохранителей, не подумав, очевидно, что окажется в самом центре армии Монтэгю... Последний тут же высказался в поддержку своего брата и арестовал Марча.

Будь я там, недолго церемонилась бы с этим молодым человеком, который изрядно попортил мне кровь. Но в моё отсутствие начались колебания да сомнения, и Марчу удалось бежать. Не спрашивайте меня, каким образом, но я полагаю, что и тут проявилась излишняя доверчивость. Казалось, что всё для него потеряно. Подскакав к берегу, он сел на корабль и поплыл в Бургундию, где отдал себя на милость мужа сестры; в 1468 году Карл Бургундский женился на его сестре Маргарите. В спешке Эдуард даже не смог взять с собой Беллу и её выводок. А это и в самом деле был настоящий выводок, ибо она доказала всему миру, что является достойной дочерью Жакетты. До сих пор рождались девочки, но она уже опять была в тягости. Видя, как складываются обстоятельства, она благоразумно покинула Тауэр, где находилась в отсутствие мужа, и переехала в более безопасное убежище — Вестминстерское аббатство.

Будь я в Англии, сделала бы всё возможное, чтобы забрать её оттуда. Не то чтобы я намеревалась причинить ей вред, просто считала её ценным приобретением для последующих политических ходов. Однако меня там не было. Как только пришло донесение, что замысел Уорика заманить Марча на север и там его арестовать удался, граф тут же отправился в путь. Я предполагала, что мы с принцем будем его сопровождать. Но кузен Луи отказался нас отпустить, заявив, что для принца и меня безопаснее оставаться во Франции до окончательного завершения всего этого дела.

Мне стало ясно, что, невзирая на все клятвы над куском Распятия, этот мошенник, мой кузен, не верил ни Уорику, ни мне. Он хотел одновременно иметь и синицу в руке, и журавля в небе. И пока Уорик действовал в Англии, он со всей подобающей пышностью принимал меня в Амбуазе.