Повелительница стали

Он бы умер, если бы рядом не оказалось меня, Петрика и нашего магического оружия.

Кимора – величайшая воительница из когда-либо живших.

– Как ты думаешь, что делает Петрик? – спрашиваю я. – Если… Если Темра не выжила. Он что, ждет нас где-то там? Помогает своему брату? Остается рядом со своей матерью, если она все еще жива?

– Если он думает, что мы живы, он ждет нас, пытаясь убедить своего брата послать за нами людей. Если он думает, что мы мертвы, он мог вернуться в библиотеку.

Мгновение я обдумываю его слова, а затем задаю вопрос, который мне не следовало бы озвучивать. Надежда может сделать правду еще более сокрушительной.

– А Темра… как ты думаешь, что делает она? – спрашиваю я слабым голосом.

– Держу пари, целая команда целителей заставляет ее отдыхать и заканчивать лечение, пока она пытается отбиться от них, чтобы отправиться за тобой.

На моем лице появляется легкая усмешка. Мысль о том, что Темра хочет отправиться меня спасать, согревает мое сердце, но я бы не хотела, чтобы она и правда пыталась это сделать. Весь смысл путешествия на Территорию Рависа состоял в том, чтобы спасти ее. Если бы она исцелилась только для того, чтобы подвергнуть себя еще большей опасности…

Мы едем дальше, но Келлин больше ничего не говорит. Он не начинает разговор первым. Если я хочу поговорить, то вынуждена начать сама. Не могу сказать, молчит ли он из-за того, что погружен в свои мысли, или он не хочет разговаривать, или у него совершенно другие мотивы. В любом случае мне нравится, что он не заставляет меня говорить о том, что произошло между нами, и, несмотря ни на что, не допускает неловкости. И хотя он ведет себя более тихо, чем обычно, я не виню его за это.

Но если я хочу перестать думать о том, что произошло, и о миллионе вытекающих вопросов, мне нужно поговорить с ним о чем-то нормальном. Простила ли я его за все? Простил ли он меня за все? Можем ли мы просто вернуться к нормальной жизни сейчас – что бы это для нас ни значило? Он сказал, что хочет меня, но, возможно, он не имел в виду «прямо сейчас», потому что после поцелуя у нас ничего не было.

– Я скучаю по своим молотам, – выпаливаю я.

– Мне очень нравилось наблюдать, как ты с ними управляешься, – говорит он. – Я уверен, что мы найдем способ вернуть их. Равис, вероятно, возьмет их с собой, когда начнет вторжение. Или ты могла бы сделать новые до того, как он доберется до нас? Уверен, что Скиро даст тебе все, что ты захочешь. Похоже, он так же увлечен магией, как и Петрик. Должно быть, это у них семейное.

– Слава богу, ни у кого из них нет и намека на магические способности. Можешь представить себе людей, обладающих и магией, и такой огромной властью?

– Это было бы ужасно, – соглашается он и поворачивается ко мне, как будто собирается что-то добавить.

К тому времени, как я слышу звук пронзающей воздух стрелы, уже слишком поздно.

Келлин рычит от боли, а его лошадь вздрагивает от шума и внезапного, непроизвольного натягивания поводьев. Она встает на дыбы, и Келлин падает на землю. Наемник не двигается.

– Нет!

Не останавливая своего коня, я спрыгиваю и опускаюсь перед ним на колени.

– Келлин, скажи что-нибудь!

Стрела торчит из его руки. Я на мгновение замираю над окровавленной раной.

Выстрел в предплечье, но почему его лицо в крови…

Он ударился головой о камень, когда упал. Он без сознания, но все еще дышит.

Я осознаю все это за секунду. Затем я встаю. Рукоять Леди Убийцы выглядывает из-за спины Келлина, и я вытаскиваю двуручный меч, держа его обеими руками, а затем разворачиваюсь.

Я насчитываю пятерых человек, одетых в цвета Рависа.

Значит, отряд, который он послал за нами, не пошел по дороге. Они оказались достаточно умны и взяли наш след.

И они догнали нас.

– Мастер клинков, – говорит один из них, мужчина с окладистой бородой и густыми бровями. – Король Равис желает с тобой поговорить. Опусти меч и иди с нами.

Как будто мало того, что мне приходится сражаться, находясь в значительном меньшинстве. Мне нужно еще и разговаривать.

– Равис не король, и у него нет полномочий приказывать мне.

Вот это прозвучало угрожающе, не так ли? Возможно, это было бы так, будь мой голос чуть более грозным.

– У него армия больше, чем у кого-либо другого во всей Чадре, и у него есть право первородства. Он первенец покойного короля Арунда. У него есть все полномочия, какие только могут быть.

Я хочу сказать кое-что опасное. Если я вам нужна, подойдите и заберите. Но эти слова раззадорят солдат, а я хочу, чтобы они держались от меня подальше.

– Он не пройдет через Чадру беспрепятственно, – говорю я.

Солдат смеется:

– Кто его остановит? Ты?

Если понадобится. Это самое пугающее, что я могла бы сказать. Но я не собираюсь делать ничего подобного. Просто хочу воссоединиться со своей сестрой и переехать на север. Подальше от Чадры и всех бед, которые она мне принесла.

– Разворачивайтесь и бегите, не оглядываясь, – говорю я.

– Если мы вернемся с пустыми руками, король снесет нам головы.