Повелительница волн

Лагуна находилась всего в четырех лигах к северу от Лазурии, это около десяти морских миль. Теперь по ее узким течениям плыли беженцы из города, раненные и растерянные. Они толпились у дверей и спали в переулках.

– Мои дети голодны, у вас есть еда? – умоляла какая-то русалка.

За ее хвост цеплялись двое малышей, а третьего, совсем крошку, она держала на руках.

Серафина остановилась. У нее не было ни еды, ни денег, чтобы поделиться, и она повернулась к Блу.

– Нам нужно двигаться дальше, – сказал тот. – Вода светлеет, через час рассветет.

– У вас должны быть при себе какие-то деньги… костянка или каурик, – возразила Серафина. – Дайте ей что-нибудь, иначе я с места не сдвинусь.

– Не останавливайтесь! – прошипел Верде.

Блу вынул из уха серьгу – золотое кольцо – и отдал ее русалке.

– Продайте ее, – сказала ей Серафина. – Вы сможете выручить за нее несколько трокий.

Русалка обняла Блу, потом схватила руку Серафины и поцеловала.

– Я знаю, вы принцесса! Я вас видела в Колизее. Спасибо! О, спасибо, принцесса!

Эти слова услышал какой-то русал, обернулся и воскликнул:

– Это она! Это принцесса!

– Верните обратно Лазурию! – выкрикнула какая-то русалка. – Отомстите за нас!

У одного из дверных проемов уже какое-то время торчал, наблюдая за этой сценой, русал с масляными глазками. Теперь же он развернулся и куда-то поплыл.

Верде схватил Серафину за руку и дернул, увлекая за собой.

– Слухи разносятся быстро, и это плохо. В Лагуне найдется немало желающих продать вас Трао всего за пару кауриков.

– А вы собираетесь продать нас подороже? – насмешливо поинтересовалась принцесса.

Верде не удостоил ее ответом.

Серафине по-прежнему хотелось ему верить, верить им всем. Таласса им, кажется, доверяла. Вот только они – Хищники, преступники, с какой стати они взялись помогать двум принцессам?

Маленький отряд поплыл дальше, мимо древних арок, по полутемным течениям. Серафина посматривала по сторонам, гадая, где же находится берлога Кархариаса. Она еще никогда не бывала в Лагуне, зато много о ней слышала. Лагуна раскинулась под человеческим городом Венецией и являлась частью Миромары, однако жила сама по себе. Это место служило прибежищем преступников, сирен, мошенников и шпионов, кроме того, сюда любили заплывать баламуты – юные русалки, которые шокировали общество, наряжаясь, как пираты.

Они приближались к сердцу Лагуны. Мутные течения уступили место площадям, а также кафе и клубам, перед которыми висели выкрашенные в яркие цвета шары, заполненные булькающей лавой. Из открытых окон лилась на улицу громкая музыка. Серафина видела магазины, в которых торговали всем на свете: зачарованным жемчугом, найденным в затонувших кораблях серебром, редкими морскими существами и вином из посидонии[19].

Затем узкие течения Лагуны привели к человеческим каналам, а также клубам и кафе венецианских палаццо. Дядя как-то говорил ей, что столетия назад богатые терраходовские аристократы и торговцы построили эти огромные сооружения на деревянных сваях, вбитых глубоко в твердое глинистое дно Лагуны, а такие же богатые морские жители построили под городом терраходов собственные палаццо. Теперь эти русалки, облаченные в в изысканные одежды, обманчиво-манерные, сновали туда-сюда вокруг своих жилищ. Многие носили маски. Серафина видела белые лица с красными губами, золотые лица, украшенные тонким черным узором, маски в форме водоплавающих птиц с кривыми, свирепого вида клювами. Арлекин, серповидная луна, лик смерти.

Вся эта пестрота нервировала принцессу. Сами-то маски неподвижны и бесстрастны, но за ними поблескивали живые, оценивающие глаза. Поговаривали, будто эти обитатели палаццо разбогатели, давая концерты людям. Водиться с терраходами – дело незаконное, однако в Лагуне единственное преступление – оказаться достаточно глупым и попасться за этим незаконным занятием.

– Вот и Гранд-канал[20]. – Верде указал вперед. – Палаццо уже недалеко.

– Здесь плохо пахнет, – поморщилась Нила.

– Это из-за терраходов, – сказал Гриджио.

Они проплыли с четверть лиги по Гранд-каналу, потом Верде свернул в канал поменьше, по-итальянски «рио», и сообщил:

– Здесь. Путь Каллиопы.

Он проплыл по рио несколько ярдов и остановился перед беломраморным зданием с высоко вздымающимся готическим порталом. По обеим сторонам от дверного проема горели факелы с лавой, а под ними были высеченные из камня лица со слепыми глазами и открытыми ртами. Рельеф над дверью изображал богиню Нерию, по бокам от нее застыли два меньших бога. Над рельефом нависала лоджия с остроконечными арками, вдоль лоджии шел каменный фриз, украшенный искусно вырезанными морскими цветами, рыбами и раковинами.

Блу поднял тяжелый дверной молоток и постучал.

– Qui vadit ibi? – заговорили в унисон каменные лица.

– Filii maris, – произнес Блу.

«Древние слова. На этом языке говорили в те времена, когда строили эти палаццо», – подумала Серафина.

Она понимала латынь. Вопрос был: «Кто идет?», а ответ: «Сыны моря».

Створки дверей распахнулись наружу.

– Сюда, – сказал Верде. – Он вас ждет.