Поверхностное натяжение

Перед Мартелсом же теперь стояла новая задача – каким-то образом добраться до Края Света. Ведь даже немногочисленные представители культуры Третьего Возрождения, но располагающие технологиями и энергией, помогли бы ему гораздо лучше, чем все многочисленное население Земли эпохи Четвертого Возрождения.

Последнее замечание Кванта нужно было понимать так: он догадался, что Мартелс сформулировал программу действий. Во всяком случае, это следовало допустить – уж лучше готовиться к худшему! Конечно, Квант не захочет учить Мартелса навыкам гипноза и психопроективного воздействия на расстоянии – просто для того, чтобы помешать тому возбуждать местное население перспективами войны против Птиц. Но Мартелс своими неосторожными действиями уже дал Кванту понять в самой простой и доступной форме, что на его месте попытался бы добраться до Края Света, и Квант, конечно же, воспринял это известие как предупреждение – так бы поступил и интеллект менее сильный, чем тот, что принадлежал ему.

Прошедший школу службы Верховным Автархом, он, конечно же, гораздо лучше Мартелса знал, чем грозит недооценка противника. Ведь даже во времена Мартелса было хорошо известно (это была одна из базовых аксиом теории игр), что вероятный следующий ход противника будет, скорее всего, его лучшим ходом.

Против всего этого у Мартелса не было практически никакого оружия, кроме разве что способности скрывать от соседа по мозгу свои мысли, маскировать планы, перетасовывать карты, заново обдумывая свою тактику, разрабатывать альтернативные схемы и надеяться на поступление новых данных.

В свете сказанного, например, совсем иной значимостью оказались наделены те музейные экспонаты, что располагались в поле его зрения. Неожиданно Мартелсу показалось важным оценить их размер и форму, понять, сами ли они откуда-то свалились или же были так установлены, разрушены они или сохранили целостность. Важным оказалось даже расстояние, которое отделяло один экспонат от другого. Те экспонаты, что находились за пределами его поля обзора, не имели значения – за исключением самых больших, что отделяли их с Квантом мозговой ящик от входа, и эти, пользуясь только памятью, он аккуратно расставил на мысленно нарисованной карте зала.

Оставалось ждать следующего посетителя, но на этот раз Мартелса не очень волновали сроки. Чем дольше придется ждать, тем больше у него будет времени, чтобы просчитать свои возможные ошибки и решить, как можно справиться с их последствиями, какие альтернативные варианты у него могут появиться на всем протяжении реализации плана, а также что ему делать в первую очередь, если его программа будет успешно реализована, причем – с первого раза. Стратегическое и тактическое планирование для Мартелса никогда не были предметом особого интереса, но если и был ему присущ – пусть и в латентном виде – талант к генерализации, то теперь у него было время для его развития, причем – с приличной скоростью.

Так уж получилось, что следующий посетитель явился лишь через шесть месяцев, хотя Мартелс и был не вполне уверен в аккуратности своего ментального календаря – вечное лето и отсутствие времен года не позволяли вести точный счет дням, каждый из которых был как две капли воды похож на все прочие. Осложнялось его положение и тем, что Мартелс уже достиг той точки, где исчерпал все альтернативы и варианты уточнений и начал подозревать, что его план из программы реальных действий превращается в сон наяву, где желания исполняются, причем как бы в реальности. Квант же был постоянно начеку, что Мартелса нисколько не удивляло.

Пошли обычные приветствия и ритуальные фразы. Затем, когда посетитель появился в поле обзора и представился как Тлам из племени Ястребиной Норы, глаза его вдруг остекленели, сам он замер, безмолвный, а Мартелс почувствовал необычайную легкость – никто не давил на него, не стеснял, словно Квант покинул тесное жилище своего мозга, и теперь Мартелс вполне мог развернуться посвободнее. Мартелс попытался говорить, и обнаружил, что говорит.

– Квант, это твои дела? – спросил он.

– Да, – ответил темнокожий посетитель голосом, в котором его собственные интонации причудливым образом сочетались с интонациями Кванта. Самое странное состояло в том, что теперь Мартелс слышал голос Кванта без обычных искажений, вызванных работой усилителя.

– Смотри дальше, – произнес Квант.

Посетитель отвернулся и принялся бесцельно бродить между экспонатами музея, время от времени с самым нелепым видом жестикулируя то у одного, то у другого. Мартелс заметил, что он может взглядом следить за передвижениями посетителя. Наконец он спросил:

– Он осознает, что с ним происходит?

– Нет, – ответил Квант голосом темнокожего, делая одновременно странно торжественный пируэт. – Я мог бы позволить ему это, но тогда он забеспокоится. Когда я закончу, то верну его в то же положение, из которого мы начали, и он ничего не почувствует. Даже не поймет, сколько прошло времени.

– Как я понял, это не столько гипноз, сколько психопроективное воздействие, верно? Ты спроецировал свою идентичность на его мозг?