Повесть дохронных лет

В подтверждение моей догадки, проронив, «Покончили с этим», директор, чтобы внимание всех переключить на другое, резко повернулся ко мне и сурово потребовал:

— Франц, покажи, наконец, бегемота!

Въехал! Вспомнил о бегемоте! Лучше б ты, Дядя Ваня, обратил всех внимание на ворону, «белую», птицу среди зверья.

— Запрудный, Хизатуллин! Ну, что же вы? — немедленно вступила Маргарита Астафьевна и обратилась к отцу:

— Господин Курт, у вашего сына определённые способности к скульптурному творчеству — с заданием он справился блестяще. Его бегемот не только реалистичен и художественно выразителен, но ещё и композиция интересна, даже сюжетная канва прослеживается.

Во чешет! Бегемоту пить захотелось, зашёл в пруд и пьёт: и вся сюжетная канва. Сейчас у тебя очки-то запотеют, прикинул я развитие событий. И такое охватило безразличие к происходящему, что, скрестив руки на груди, с безучастным ко всему видом стал разглядывать портреты по стенам. Я не боялся грядущего наказания, — разберутся, драки не случилось и не целовались, — я боялся сгореть со стыда, когда Дядя Ваня увидит какого бегемота вылепил «женишок».

— Вот бегемот, — Стаса голос.

Я не повернулся к нему, всё ещё соревновался в гляделки с Леонардо да Винчи.

— Вы что, за идиота меня держите! Какой это бегемот! Где хвалёный реализм и выразительность?

Заговорщицки подмигнув великому скульптору, я повернулся к Запрудному. Тот держал… тигра. Выдавал Батыеву поделку за мою — тигра за бегемота!

С благодарностью за находчивость в попытке спасти меня, промелькнула досада на то, что не мог Плохиш выбрать из фигурок более походящую на бегемота. Но, окинув взглядом полки стеллажа, согласился с выбором Стаса. Разве что, ещё кит сошёл бы за бегемота в пруду, будь у него уши. Ещё, пожалуй, медведь — если бы лежал в воде на брюхе, но все трое мишек сидели на пнях по-человечески и сосали лапу.

— Я что, тигра от бегемота не отличу?! Я с вами в цацанки играть не намерен. Я… хочу… видеть… бегемота!

В «полосатом червяке с ногами» директор признал тигра, а что если в моей поделке признает бегемота — умышленно. Я неплохо знал Дядю Ваню, он не отец прямодушный — хитроват. Катька, та вообще держала Дядю Ваню за шулера. Согласится с тем, что ему демонстрируют бегемота и не согласится с мнением зоологички насчёт моих достижений в художественном творчестве — вызовет тем полемику и под шумок окончательно замнёт ЧП. Прекрасно ведь понимает, что в классе и бровью не поведут на эту уловку.

— Извините, я перепутал, — поспешил успокоить директора Плохиш, — здесь бегемот. Под вороной. Бегемот купается. В пруду.

И нехотя показал на «белую ворону», в меня стрельнув обречённым взглядом. Я не заметил, когда он ворону с бегемотом переставил на верхнюю полку. Молодец! С мест от станков «любимец» мой теперь виден не во всей своей красе.

Однако у Квартального рост изрядный.

Вдруг Стас повернулся к стеллажу, согнулся к нижней полке… и замер… зашёлся в кашле. Выпучив глаза на Батыя, начал бить большим пальцем через плечо себе в спину. Зная, что тот не может прийти на помощь — сигарету закрывает — сам приблизился, и Салават принялся хлопать ладонью по указанному месту. Довольно ощутимо ударил кулаком и изо рта подавившегося выпала на пол ириска. Для Квартального спектакль: в классе знали, что разыграно. Плохиш за партой якобы давился, срывался с места к отвечавшему у доски Батыю и, пока тот ему хлопал по спине, подсказывал или передавал шпаргалку.

Запрудный откашлялся и оба резко развернулись к классу с возгласом:

— Ап!

Салават прятал за спину тигра, а Стас в вытянутой руке демонстрировал мою поделку, бегемота. Подмигнул мне.

И они, догадался я, раскусили Квартального, поняли, к чему тот клонит. Так только можно было объяснить импровизационную сцену с подменой пластилиновых фигурок.

— Артисты, — восхитилась учительница.

— Фокусники, — уточнил и похлопал в ладоши директор.

— Пройдохи, — не согласился отец.

А за станками на всех нашло безудержное веселье: хлопали, топали, писали на доскплее «БИС» и «БРАВО».

Что на меня нашло?! Я всё испортил!

Подскочил к Плохишу, выхватил у него поделку, решительно подошёл к директору и установил дощечку на свои четыре пальца, ему поближе.

— Аля-гоп, — не удержался.

Лицо Квартального мрачнело, голубые глаза синели. Он не знал, как ему поступить. Вроде замял ЧП. Какие там поцелуи — у мальчишек. И драки не было. Баба поцеловала Франца. Протокол составят — родители штраф заплатят, эфиопам не убудет. А если даже дело к драке шло, — не успели, только покусались, за что тоже штраф установлен. Мелочь. И вот тебе на! «Бегемот».

— Финита ля комедия, — заключил я. Повернулся было отойти, но директор остановил за плечо. Шевелил губами… Читал. Я глянул на угол дощечки и сам прочёл:

ЮБИМЕЦ ДАМЫ

В шёпоте директора отчётливо разобрал «Любимец Дамы». Стас попытался стереть, но верхняя полка стеллажа ему не по росту, потому-то потёр «воду» не совсем в том где надо. Промахнулся Акела. И я вынес приговор своему злоключению:

— И апофеоз с наказанием!