Повесть, которая сама себя описывает

Дурачок, простачок Стивочка, танцует, он надел, бляха-муха, ехать на дачу белые кроссовки! Как Наполеон в летнем мундирчике! Да ведь, сука, еще до дачи не доехал, еще до грязи настоящей не дошел, а кроссовки уже завалил! Что, денег до хера? Денег ни хера, каждая мятая трешка на счету!

Двое путешественников наконец разглядели кровь на Стивиной «адидасине» и поняли, отчего он так заорал.

— Стива, — успокоительно сказал Кирюша. — Ты не волнуйся так. Ну, подумаешь, кроссовки испачкал. Это даже как-то недостойно — переживать из-за шмоток. Это, Стива, знаешь ли, вещизм и потребительство.

— Тебе, Кирюша, хорошо говорить, — не согласился Олег и возбужденно посоветовал Стиве: — Ты его заставь кровь языком слизывать!

— Слизывать? Пошел он! — с досадой воскликнул Стива. — Чтобы он мои кроссы своими сифилисными слюнями обспускал! Вот что теперь делать? Тебя, урод, спрашиваю! — И Стива раздраженно пнул Гарри посредине тела. — Что делать теперь будем?

— Чуваки, не бейте, я заплачу! — испуганно забормотал Гарри. Джонни, увидев, в какое дерьмо вляпался Гарри, стал на брюхе отползать к выходу, уже не заботясь о своей гитаре.

— Х...ль ты можешь заплатить, гега гребаная? Они на Шувакише две твои зарплаты стоят!

— Стива, а что такое «гега»? — заинтересовался новым словом Кирюша.

— Гегемон! — рявкнул Стива. — Они ж пролетарии оба! Эй ты, второй пролетарий, куда пополз? А ну ползи обратно!

Джонни засопел и в тихом ужасе пополз обратно.

— А я не согласен, — возразил Олег. — Какие же это пролетарии? Это же хиппаны, алкоголики и мужеложцы. Как же можно их относить к современному рабочему классу?

— А так и относить, — стал спорить Киря. — Рабочие же, сам слышал. Значит, пролетарии. Все они там хиппаны, алкоголики и скотоложцы!

— А вот и ошибаешься, — не соглашался Олег. — Рабочие могут быть разными. Одно дело — квалифицированный рабочий, например, на сборке космического модуля «Союз». Вот это действительно современный рабочий, представитель рабочего класса, настоящий гегемон! А если кто стружку из-под станка выгребает или говно из-под слона, да вечно пьяный, да еще педераст, то какой же он рабочий? Это люмпен-пролетарий, элемент, по большому счету, даже социально вредный.

— Вы заманали, философы, — вернул спорщиков к реальности несколько поуспокоившийся, однако по-прежнему смотревший на обувь Стива. — Лучше скажите, что с ними делать будем. И с кроссовками.

— Кроссовки помыть бы можно, — нерешительно включилась в разговор девка.

— А хиппанов бы в милицию, — столь же неуверенно высказался Кашин.

— Да ну, — махнула рукой бабка. — Какая тут милиция, да еще в такое время! Им и так наука будет. А обувку помыть обязательно! Прямо сразу замыть холодной водой, и ни пятнышка не будет видно.

— Ну да, — склонил голову набок Стива. — Так уж и не будет? И где мы сейчас холодную воду возьмем? Что я, с пятнами на кроссах ходить должен?! Да еще от этой крови пидорской! А этих, значит, отпустить?! — снова рассердился он. — Ну уж нет! Слышь, Киря, ты же в резиновых сапогах, давай ты их отметелишь.

Хиппаны, услышав такое, вздрогнули. Джонни даже решился приподнять голову и тихонько загнусить: «Меня-то за что, ребята?..»

— Заткнулся! — скомандовал Стива.

Джонни заткнулся.

— Да ну... Зачем это... — засомневался Кирилл.

— А давай я! — неожиданно предложил Кашин, поднимаясь с места.

— Ой, да бог с ними, Олег! — всплеснула руками девка и схватила Кашина за руку. — Не надо ничего этого! Вы садитесь. Яблочка не хотите? Они сладкие!

Польщенный Кашин сел.

— Хочешь яблочка ночного, сбитня свежего крутого... — обиженно засопел Кирюша.

Хотя не очень-то и обиженно. Все-таки свое от этой девоньки он уже получил, кончил об нее. Кроме того, все маленькие волосики на его теле хотя уже давно легли на место, но поднявшая их мысль осталась, а это была, безусловно, мысль! И он собирался ее подумать.

— Ну-ка, сыночки, — подсуетилась бабка и подняла тряпку с ведра. Яблоки действительно были ничего себе для местных, что сразу оценил Олежек, взял яблоко и с аппетитом захрустел. Кирюша вообще отечественных яблок отродясь не видел, ничего оценить поэтому не мог, но из вежливости тоже стал есть, и ничего, оказалось не так уж страшно на вкус. Туземные яблоки были гораздо меньше нормальных, гораздо мягче, все в каких-то пятнышках, но сладкие.

Стива не собирался жрать немытые яблоки из помойного ведра. Но не стоять же столбом, он приказал хиппанам лежать и подсел к компании. Яблоки, которые охотно уплетали его недалекие спутники, были, как и все туземное, покрыты паршой и сифилисом, кроме того, даже у девки под ногтями было грязновато, бабкины же руки он из принципа не стал рассматривать, не ожидая от такого рассматривания ничего хорошего.

— Хочешь шоколадку американскую? — предложил он девке.