Повесть, которая сама себя описывает

Та с достоинством отказалась, продолжая сосредоточенно жевать яблоко. Стива, как и Кирюша, не особенно ей понравились, потому что Олег был гораздо красивее. Предложение же американской шоколадки девушка восприняла как намек на ее продажность, а она была честная. Но все-таки при отказе она улыбнулась очень любезно, так как была восхищена Стивиным героизмом.

— Какать хотите, — сказал Стива.

Глава восьмая. Разъезд

Вагон стал притормаживать.

— Вот уж и Разъезд, — сообщила бабка. — Тут болото прямо в двух шагах, как раз пятна-то и замыть.

— В болоте, что ли?! — ужаснулся Стива.

— А оно ничего, доброе, из тут него ручеек вытекает, так совсем чистенький, пить можно, — заверила бабка.

«Это вам пить можно, а кроссовки белые!» — чуть не сказал Стива, но удержался.

— А трамвай нас дожидаться будет, да? — возразил Кирюша.

— Подожде-о-т, — нараспев ответила бабка и сказала: — Ты, Верка, иди там, помоги.

Верка! Вот имечко-то еще, прости господи!

Тут вагон зашипел, задергался и остановился.

— Все, Разъезд, — сказал Олег.

— Что еще за разъезд такой?

Пришлось объяснить тупицам, что это за разъезд такой. Что протянута однопутная узкоколейка и двум вагонам, идущим навстречу, чтобы разъехаться, нужен разъезд. Здесь дорога раздвояется, а потом обратно сдвояется. И вагон перед этим разъездом должен остановиться и стоять, дожидаясь встречного братца. Потом они разъезжаются, и все.

— А если он опоздает?

— Будем ждать, пока не приедет.

— И сколько прикажешь ждать?

— Я же сказал — пока не приедет.

— Охереть.

Ждать пришлось недолго, не дольше, чем зимой ждать весны. Однако ж и не меньше.

Сначала, приказав гегам лежать (они пытались канючить, что им надо выходить, но Стива легко их убедил, что не надо), пошли к болоту. Точнее, к ручейку, из него вытекающему. Ручеек представлял собой проходящую под рельсовым полотном огромную бетонную трубу, откуда с шумом выливалась вода и стекала дальше в пруд.

Стива оперся на товарищей и поднял ногу. Верка, черпая воду ладонями, ее помыла и сказала: «Вот и все, а ты боялась». Было уже темно, и разглядеть ногу как следует, было нельзя, но будем надеяться, что помыла чисто. Кирюша предложил за это выпить и вытащил свою фляжку. Верка отказалась и пошла обратно в вагон. Кашин взялся ее проводить и тоже пошел, причем придерживал ее за талию, и Верка никак на это не реагировала.

— Смотри-ка, Гайдар шагает впереди, — заметил Стива.

— А мы выпьем, — убито сказал Кирюша.

Стива не стал возражать, и они выпили по доброму глотку доброго коньяка.

— Не переживай, — похлопал Стива по плечу Кирюшу. — Хочешь, давай его отп...им.

— Нет, зачем же, — скорбно отозвался Кирюша. — Пусть живут... Плодят червей...

— Вот, золотые слова! — поддержал Стива. — А кстати, о червях: как там наши пародисты? Пойдем проведаем.

Вернулись в вагон. Пассажиров осталось всего ничего. На переднем сиденье, уронив голову на грудь, посапывала маленькая старушонка. Олежек ворковал со своими подружками. Пролетарии лежали смирно, но косили глазами во все стороны. Стива с Кирюшей подошли.

— Встать! — скомандовал Стива.

Пролетарии неуклюже поднялись на ноги. От них пахло незнамо чем, и сверх того клеши Джонни оказались мокрыми. Стива поморщился. Кирилл закрыл нос надушенным платочком.

— Смирно!

Пролетарии совершили неубедительную попытку вытянуться. Олежек оставил подружек и тоже подошел полюбопытствовать.

— Обоссавшиеся — шаг вперед!

Джонни шмыгнул носом и боязливо шагнул.

— Остальным лечь.

Гарри повиновался и снова неуклюже опустился на пол.

— Обоссавшиеся, из вагона бегом марш! Олежек, придай ему ускорение свободного падения.

Джонни побежал к дверям, но недостаточно проворно, так что сапог Олега без труда догнал его испачканную блевотиной задницу. Джонни взвыл, свободно упал с подножки вагона и взвыл паки. Затем послышались неуклюже, но поспешно удаляющиеся шаги.

— Ну что, Гарри, — вздохнул Стива. — Рассказывай.

Этому приему Стиву обучил вышеупомянутый один знакомый дембель. Нужно приказать человеку: «Рассказывай». Если он в курсе, то будет рассказывать что-нибудь про себя. Но если человек не в курсе, а таких большинство, он непременно спросит: «Что рассказывать?» Тут-то и начинается потеха: его бьют и повторяют требование, ну и так далее ad ifinitum.

Гарри явно был не в курсе, но не спросил, что рассказывать. Он сразу же сказал:

— Ну че вы, чуваки...

Олежек пнул его в бедро и поправил:

— Мы тебе не чуваки.

Гарри заскулил:

— Ну мужики, ну отпустите...

Такого обращения не стерпел Кирюша. Несмотря на весь свой гуманизм, он пнул Гарри в живот и пояснил:

— Мужики землю пашут.

Гарри всхлипнул, шмыгнул носом и плачущим голосом попросил:

— Извините, пожалуйста...

— Нот эт олл! — воскликнул Стива.

— Я больше не буду...

— Спик инглиш, плиз! — потребовал Кирюша, которому вдруг очень понравилось Стивино восклицание. В самом деле, что это за говно: хиппаны должны говорить по-английски.

— А? — не понял Гарри.

— Спик инглиш! — повторил ему включившийся в игру Кашин и слегка пнул для понятности.

— А?

— На! — объяснил Стива. — Они оба иностранцы, по-русски не понимают. Говори по-английски.