Повесть о браслете

А на прекрасных маленьких ножках Каннахи но видно красивых браслетов. Нет роскошного пояса на ее нежном одеянии, киноварь не красит ее груди, и нет у нее желания украсить себя драгоценностью; лишь природной красотой блещет она. Сняты крупные серьги, украшавшие ее красивые, теперь поблекшие, уши. На ее лунном лике не выступают от страстных объятий крохотные капельки испарины, ее большие глаза, покрасневшие в уголках, словно чешуя карпа, забыли про сурьму. Ее покрасневшее, точно коралл, блестящее чело потеряло свой тилак. Ее улыбка, сверкавшая белизной зубов, потеряла Ковалана. Длинные черные волосы забыли о благовонном масле. С тяжелым сердцем Каннахи страдала лунной ночью в разлуке с мужем.

Такие несчастные женщины, разлученные со своими мужьями, знают лишь страдания сердца, раскаляемого огнем разлуки, точно пламя, раздуваемое кузнечными мехами. Жаркую пору они проводят на террасе, не зная любви. Прохладное время они страдают, закрыв небольшие решетчатые окна на среднем этаже дворца, не умастившись сандаловой пастой с горы Поди, не украсив своей опустившейся груди ожерельем из драгоценных жемчужин. Они не ложатся на пышную постель, по которой томится холодная красная лилия вместе с лотосом, растущим в вазе. К ним не идет сон, когда они опускаются на нежное ложе из пуха лебедки, вкусившей сладость любви со своим неразлучным лебедем. Во времена размолвки с их бесценными возлюбленными и наигранного негодования они всхлипывали и срывали с ушей серьги. И большие глаза, в то время беспокойные, покрасневшие у век, сузившиеся, чтобы разжалобить безжалостное сердце любимого, теперь наполнены непритворными слезами тоски.

Женщины с легкой походкой лебедя — водоем с чистой водой, благоухание водяной лилия; их дивный рот подобен ароматному лотосу, полному нектара. Их волосы подобны дремучим прохладным джунглям, и рой пчел выводит над ними свою мелодию, когда они раскрывают свои чудесные лотосоподобные глаза. Стая острокрылых пятнистых петухов оглашает город пронзительной птичьей музыкой. И когда сон объемлет обширный, словно море, Пукар, Кама не спит. Он не спит и на исходе ночи, и на рассвете, и в глубокую полночь, и днем. Обладатель победного знамени с изображением рыбы, он поднимает свой тростниковый лук со стрелой — благоухающим цветком и, шествуя всю ночь, обращает город в рабство.

* * *

Месяц сияет па небе, словно серебряный зонт покровителя, прикрывающий тенью слившихся в объятиях и жгущий огнем разлученных. Глубокой ночью, когда цветы раскрывают свои лепестки, проходящий по небу и озаряющий его своим светом месяц шлет прохладу слившейся в объятии с Каваланом Мадави и жгучую боль разлученной с ним Каннахи.

Глава V Праздник Индры в Пукаре

Солнце восходит над вершиной, посылая свои лучи, что играют, как цветы, и несут свет, озаряющий мир. Солнце срывает покрывало ночи с тела красавицы-земли, раскинувшейся далеко вширь: моря́ с волнующимися водами как бы служат ей одеянием, горы — ее выступающие груди, прорезающие горы реки — словно сверкающие жемчужные ожерелья, а темные застилающие небо тучи — точно волосы красавицы. Террасы с навесами, сквозь которые не проникает солнце, жилища с пышными украшениями, дворцы с решетчатыми окнами, на которых нарисованы глаза оленя, дома яванов, не знающих убытка в своих торговых предприятиях, — увидевшие Пукар замирают в удивлении. Многие чужеземцы, что покинули свои страны в надежде добыть богатство товарами, привозимыми на больших судах, смешались между собой, поселившись в передней части города па побережье, омываемом сверкающими водами. Здесь расположены улицы торговцев краской, ароматной пудрой, освежающим благоуханным сандалом, цветами, благовониями, душистыми семенами, здесь лавки ремесленников, ткущих из шелковой, волосяной и хлопковой нити; здесь широкие улицы, где выставлены в обилии шелка, кораллы, сандал, аквилярия, лишенный изъяна жемчуг, драгоценности, золото. Тут улица, которая ломится от зерна самых разных видов, здесь лавки пирожников, пекарей, торговцев тодди, а также продавцов рыбы, белой соли, бетеля, соусов, мясные лавки, лавки торговцев бараниной, лавки торговцев жирами. Тут жестянщики и медники, плотники и кузнецы с большими руками, граверы, чьи глаза подведены сурьмой, лепщики глиняных фигурок, золотых дел мастера, гранильщики драгоценных-камней, портные, кожевники и безупречные мастера, владеющие искусством шитья.