Повесть о браслете

Охваченные смертельным ужасом бросились вон со сцены танцовщицы, постигшие шестьдесят четыре искусства. На их пылающей улице стоял грохот барабанов, жаркий воздух был наполнен музыкой мелодичной флейты и дрожащими звуками ви́ны. Улицу оглашали крики и восклицания:

— Откуда эта женщина? Да женщина ли та, что, лишившись в этом городе мужа, повергла своим браслетом непобедимого царя и сжигает теперь город столь, ужасным огнем?

В великом горе не совершались вечерние обряды, не читались веды, не возгорался огонь жертвоприношений, не свершалась молитва божествам. В домах не загорались светильники, утих барабанный бой — все словно бы забыли о приходе сумерек.

С улицы на улицу переходила убитая горем Каннахи, не замечая ничего вокруг себя. Потеря любимого супруга сдавила сердце горем, которое все росло, точно от мехов горячего горна. И вот перед несравненной патни, подавленной невыразимым отчаянием и обезумевшей от горя, появилась Хозяйка Мадуры[127], которой было уже не под силу видеть бедствия и переносить огонь, бушевавший в городе.

***

Своим могуществом Каннахи сравнилась с Великой Девой[128], Девой, сидящей под языком у Бога[129], и Царственной Девой, восседающей на могучем буйволе Махише[130]. И вот перед ней, вырвавшей свою юную груд явилась Хозяйка Мадуры.

Глава XXIII Возвещение богини Мадуры

За спиной непорочной Каннахи, вырвавшей в гневе свою грудь, появилась женщина с густыми распущенными волосами, в которых сиял лунный серп, с излучавшим матовый свет лицом, на котором подведеные сурьмой глаза напоминали большие лотосы. Под пунцовыми губами сверкали белые зубы. Левая часть ее тела была голубого цвета, а правая — окрашена золотой цвет. В левой руке она держала распустившийся золотой лотос, правой рукой сжимала прекрасный сверкавший кривой меч. На левой ноге звенело кольцо отважно воина, на правой — дивные браслеты. Такова была богиня-предводительница, охранявшая царский род Мадуры, правивший обширной землей от гавани Корвей до мыса Коморин и горы Поди. Власть мадурского царского рода простиралась до гималайских вершин на севере. Она шла некоторое время за Каннахи, которую украшали редчайшие браслеты, и наконец воскликнула:

— О благая! Живи! Слушай же мои слова!

Каннахи повернулась и обратила к ней свое высохшее от печали лицо:

— Кто ты, что идешь вслед за мной? Ведомо ли темное жуткое горе?

И шедшая позади смиренно ответила:

— О украшенная драгоценными браслетами! Я знаю о великом горе, постигшем тебя. Ведь я — Хозяйка великой Мадуры. Меня повергла в ужас смерть твоего мужа. Но выслушай мое возвещение, о украшенная тонкими браслетами! О ты, женщина столь великих достоинств, мое сердце пребывает в безысходной скорби. Выслушай же, подруга, из-за каких дурных деяний карма воздала должное нашему царю! Слушай же ты о том, какие дурные поступки твоего супруга в прошлом рождении ныне привели к столь горестному концу.

Слушай! Ухо царя никогда не внимало иным звукам, кроме звуков языка, изрекавшего веды. И никогда он не поносил никого, кроме царей, отказывавшихся поклониться его стопам. Правда, женщины с красивым лицом умели возбуждать в нем страсть своими взорами, и его чувства не повиновались ему, как молодой слон не повинуется укротителю, вырвавшись из его рук. Но помимо этой слабости, никакая низость или несправедливость не коснулась властелина, наследника великого и добродетельного царского рода. Слушай же. Однажды из пандийских царей проходил мимо убогой хижины без ограды и дверей. Он услышал, как жена Кирандея, хозяина этой хижины, жаловалась: «Когда ты от меня, то сказал, что, кроме ограды из царских забот, ты не желаешь мне никакой другой защиты. И ты оставил меня в этой хижине на пустыре. Но что пользы мне теперь от такой царской ограды?» Слова эти пронзили его слух такой страшной болью, словно они были раскаленным гвоздем: сердце сжалось в тоске и страхе, и в гневе на себя рукой, державшей всегда царский скипетр, он разбил золотую корону и сверкающие драгоценные браслеты. Эти драгоценные украшения достались ему от повелителя бессмертных, что вращает свою ваджру, мечущую молнии[131]. Нет, низостью поступков не отличался никто в царском роду Пандьев, которым неизменно сопутствовала победа.

Выслушай же еще одну правдивую историю об отпрысках пандийской династии. Некогда один из царей, славившийся своей отвагой и непобедимым мечом, устроил в тронном зале пышный прием, на котором зашла речь о подвигах и доблестях отважного царя Черы. Некий брахман, по имени Парашаран, услышав эти речи, сказал, что хочет сам увидеть отважного властелина Черы, который заставил открыть врата небесного мира перед одним тамильским поэтом-брахманом. Парашаран был родом из города Пукара, где земля не выдерживала обильных урожаев, где праведный и отважный властелин прославился своей справедливостью к пострадавшей корове и пожертвовал собой, чтобы спасти голубя.