Повесть о браслете

Обитатели гор склонились перед нею, сложив трепетно руки, украшенные браслетами. В тот же миг небожители пролили на землю обильный дождь цветов, и на глазах у всех горцев Каннахи вместе с мужем воспарила ввысь. И все видевшие запели:

Другого Божества, подобного ей,
Нет для нашего племени!
Вы, горцы наших маленьких селений!
Примите это божество, горцы маленьких селений!
В тени цветущего венгая на горе Муругана,
Рядом с горным потоком,
Вы возведите ей жертвенник.
Примнте это божество, горцы маленьких селений!
Ударьте в ваши боевые большие и малые барабаны!
Трубите в трубы! Пойте куринджи!
Воскурите лучшие благовония! Устройте ей жертву!
Возведите вокруг алтаря стены и поставьте врата!
Свершайте ей моление!
Рассыпьте прекрасные цветы этой женщине, вырвавшей у себя грудь!
Огласим нашими песнопениями горы!

— Взгляни, ты, украшенная браслетами и алмазами! Вот черная сурьма для глаз, мускус и красная охра! Мы украсим себя, от нас будет исходить благоухание и красота дивного лука Индры. Мы пойдем к горному потоку и свершим там омовение. Пойдем,

подруга, и омоемся в горном ручье, текущем в роще. Принц гор, окутавший облаками вершины, насладился нами и ушел, сказав, чтобы мы ничего не боялись.

Омоемся, подруга! Омоемся, подруга! Лишь одним меня сердит этот поток, лобзающий принца гор, оставившего меня: сердце мое сжимается оттого, что другие красавицы купались в этом потоке.

О моя подруга, мы резвимся в чистом потоке, ласкавшем принца гор и несущем золотой песок. Но мы сердиты на этот поток с золотым песком только потому, что другие красавицы уже совершили в нем омовение.

Мы резвимся в чистом потоке, ласкавшем принца гор и несущем лепестки цветов. О подруга, мое сердце волнуется при мысли, что в этом чистом потоке, несущем лепестки, купались другие красавицы до того, как он приблизился к нам.

Сладостны твои слова, подруга! Мы купались в чистой воде, пока не покраснели наши подведенные сурьмой глаза. Но сердце щемит: подойди ко мне, подруга, давай станцуем куравей и восславпм песнопениям Убившего в море асуру[137], Подпившего свое разящее копье.

Вот могучее копье, которым замахнулся высший бог, неотступно пребывающий в святынях славного Чендила, Ченкоду, Венкундру и Ераки. Вот могучее копье, сделанное в виде листа, которым он некогда насквозь пронзил шудру так, что копье вонзилось в дно безбрежного океана, омывающего землю.

Вот славное копье Шестиликого, Двенадцатирукого[138], не имеющего себе соперников. Вот это сверкающее копье, которым он, воссев на павлина низринул асур, чем заслужил похвалы царя небес.

Вот острое копье в руках того, кто в младенчестве сосал молоко из нежной груди шести матерей на ложе из цветущего лотоса в красивом пруду. Вот длинное разящее копье, которым он расколол гору Кираванджу и рассек грудь укрывшегося в горе асуры.

О подруга, украшенная превосходными браслетами! Не смешно ли! Властитель прохладных холмов, где растет перец, причинил мне тяжкую боль, а моя мать, не ведая этого и думая, что я одержима Властителем Цветущей Кадамбы, позвала жреца Копьеносца, чтобы он изгнал болезнь!

О подруга, украшенная тонкими браслетами! Нс смешно ли! Придет жрец Копьеносца, чтобы изгнать болезнь, которую вызвал Повелитель страны холмов и больших гор. Если придет жрец Копьеносца, то он — Безумный. А если позову жреца Копьеносца, прндетпронзившпй гору Цапли, и он — Безумный.

О подруга, чьи руки унизаны браслетами! Не смешно ли! Придет жрец Копьеносца, чтобы изгнать болезнь, вызванную Повелителем страны холмов, опьяняющих ароматом. Жрец Копьеносца — Безумный! Безумный и сам сын Сидящего под деревом Аламар*, если он придет сюда.

О подруга с изящными украшениями! Как смешно! Придет жрец Копьеносца, чтобы изгнать из моей груди болезнь, которую вызвал Повелитель страны гор. Но не будет ли еще безумнее жреца Копьеносца сам бог, украшенный гирляндой черной кадамбы, если он придет сюда?

На поле битвы, где жрец Копьеносца танцует танец одержимости, является верхом па синем павлине вместе со своей возлюбленной, украшенной браслетами, сын Сидящего под деревом Аламар[139]. Если он явился, пycть он благословит мою любовь к Властителю гор.

О сын Высшего бога, обитающего на благой горе Кайласа[140]! Мы припадаем к благим стопам твоей безыскусной девы, подобным ароматным цветам ашоки. Ее лоб — молодая луна, ее тело — синего, как у павлина, цвета; она, как и мы, — с гор. Припадая к ее ногам, мы просим тебя дать успех нашему побегу с возлюбленным.