Повесть о браслете

О божественный сын Девы Гор! Мы припадаем к благим ногам твоей безыскусной девы. Ее лоб — молодая луна. Эта дева с гор, из нашего племени кураваров. О горный Бог! Дай согласие на то, чтобы о нашей свадьбe узнали все.

Мы припадаем к твоим благим стопам, о Шестиликий, и к ногам Девы кураваров, дочери нашего племени. Пусть мой возлюбленный, припадающий над источником к твоим ногам, получит твое согласие на нашу женитьбу. Пусть он оставит помыслы о тайной любви[141].

***

Живи, подруга! В то время как мы пели, Властитель страны гор тайком подобрался к нам и слушал наши песни. Я подошла к ному, украшенному гирляндой.

Я простерлась перед ним, касаясь руками его ног. Послушай, что я сказала ему:

— Ты явился в наше селение, украшенный цветами кадамбы, держа в руках копье, чтобы все думали, будто ты не кто иной, как сам Шестиликий: но ведь у тебя нет шести лиц, ты не сидишь на разукрашенном павлине, у тебя нет дочери кураваров; у тебя отнюдь не могучие плечи. Когда я пересказывала ему те слухи, что ходят в селении о нашей тайной любви, Властитель страны гор и холмов ушел, оставив меня с грустным, сокрушенным сердцем. Женится ли на мне мой возлюбленный, что живет среди зеленых гор?

* * *

А теперь давайте воспоем славу прекрасной патни, достойной поклонения наших горцев: вырвав свою грудь, она спалила огнем великую Мадуру. Все почитают ее могущество, и сами небожители воздают славу ее возлюбленному повелителю.

Давай же воспоем, подруга, Ту, которая по справедливости спалила великий город с высокими дворцами и знаменами, где покривился царский скипетр справедливости. Воспевая богиню, по справедливости спалившую огнем весь город, мы просим ее благого согласия на нашу свадьбу с возлюбленным, что живет среди великих гор и холмов.

Наши благочестивые женщины совершают омовение в чистом потоке, они пришли поклониться Каннахи, чьи бедра подвижны, точно голова змеи. Небожители даровали Каннахн с подвижными чреслами ее супруга и воспели ей хвалу.

Вот стоит Каннахи, непорочная и красивая жена, в тени благоухающего венгая, и живущие в небесном мире бессмертные воздают ей хвалу. И вот Каннахи, стоявшая горестно под тенью душистого лесного венгая, вместе со своим супругом очутилась в небесном мире, и теперь она уже не вернется оттуда.

Воспоем и восхвалим Каннахи, которая, достигнув блаженства, никогда уже не вернется. Славить ее — блаженство нашего селения. Блаженство снизойдет на наше селение, когда девушке с золотыми браслетами будет дарован супруг, живущий среди гор.

Увидев наш танец куравей и услышав наши песни, явился мой возлюбленный. Так пусть же, ликуя, поднимает победную чашу властелин гор Колли, высекший свой лук[142] на склоне Гималаев. Да будет даровано долголетие нашему властелину!

Глава XXV Поход на север

Один из царей величественного рода Черы, обладавший непобедимым мечом, сокрушил царство кадамбы, окруженное великими водами, и вызвал смятение среди небожителей тем, что повелел высечь на одной из вершин Гималаев лук — символ своего могущества. Величественный, как небожитель, он появился однажды в своем великолепном дворце вместе с Иланго Венмалем и своей супругой и объявил о своем намерении совершить поход к далеким горам, к глухим лесам, застилаемым облаками, к горным потокам, шум которых напоминает бой барабанов. Собрав огромное войско и взяв жену с ее служанками, он выступил в поход.

Сидя на громадном слоне, он напоминал самого Небожителя[143], вооруженного не знающим поражений копьем, который пожелал позабавиться с девами небожителей в одном из цветущих небесных садов. Вместе с огромным войском, растянувшимся на сто сорок йоджан, он шел через джунгли с золотыми цветами, переправлялся через широкие реки со стремительным течением. Подобно Великому Малю[144] царь на слоне миновал молодые леса, и можно было подумать, что двигается великий город из сцен и подмостков. Он достиг вместе с войском реки Перияру, которая сверкающей лентой ползла с высоких гор, словно цветущая гирлянда на груди Высочайшего Маля. На песчаном берегу он расположился отдохнуть.

Слышались песни горянок, танцевавших куравей; воздух оглашали гимны в честь дарующего победу Копьеносца, Севвеля[145], песни кураваров и барабанный бой. С полей доносились песни жнецов, отдаленный шум цепов, крики спугивающих птиц крестьян, мерные удары горных пчеловодов, разбивающих соты, грозное бурление горных водопадов, напоминающее барабанный бой. Тут слышался и рев слона, напавшего на тигра, мощные голоса погонщиков, стремящихся завести слонов за ограду, и разноголосые крики всполошенных птиц, покидающих насиженные места на высоких и густых деревьях. Все эти песни, шум, голоса и крики смешались с разноголосьем расположившегося на привал войска.