Повесть о браслете

— О великий царь, сокрушающий в битвах врагов и дарующий милость трепещущим! Да убоятся тебя все цари, кроме названных тобой властелинов Чолы и Пандьи, украшенных цветами смоковницы и маргозового дерева. Есть ли на свете цари, что могут противостоять твоему гневу! О властелин, держава которого простирается до Гималаев! Дерзнувшие оскорбить тебя не смогут жить долее. Да умерится твой гнев!

Затем поднялся астролог, знавший двенадцать лунных созвездий и владевший пятью элементами своей науки:

— О могущественный царь, блажен ты в своем долголетии! Только победу сулят тебе звезды. Они возвещают, что все цари великой, необозримой земли покорно припадают к твоим лотосоподобным ногам. Не медли с выступлением и шествуй с войском прямо, куда замыслил.

Выслушав мнения придворных, царь Сенгуттуван, за которым неотступно следует победа, повелел понести к северу свой меч и зонт. Возвещая начало похода, глашатаи столь сильно ударили в военные барабаны, что от испуга вздрогнула голова змея, поддерживающего на себе землю. Рубиновые светильники гнали прочь ночную тьму, освещая поднятые вверх несчетные знамена. Вместе с войском и царем, сидевшим на стремительном слоне, выступили придворные пяти разрядов, восемь отрядов стражников, царские жрецы, писцы, постигшие дхарму мудрецы и знатоки хитростей и уловок.

Воздух оглашали крики:

— Да живет повелитель необозримой земли!

Сидя под серебристым зонтом на громадном слоне, которого кормят лучшим рисом, царь, вооруженный разящим мечом и украшенный гирляндами, величаво въехал на площадь близ храма, где восседал блистательный царский совет. Здесь царь устроил пышное пиршество для своих военачальников, предвкушавших радость кровавых сражений.

Стоило появиться Сенгуттувану, грудь которого украшала гирлянда неувядающих цветов, а на голове сияла корона из драгоценных каменьев, как ударили в громадные барабаны, призывая властелинов других стран подчиниться царю Черы. Царь украсил себя гирляндой из листьев древа бодхи, что принадлежит алым стопам Возвышенного, обладающего ликом земли, с сверкающим полумесяцем в волосах. Голова царя, не склоняющаяся ни перед кем, благоговейно склонилась перед полумесяцем бога. Аромат курений, возжигаемых брахманами, заглушил запах цветов гирлянды. Царь совершил обход справа вокруг храма и, преисполненный решимости, сел на своего боевого слона.

С приношениями пришли жрецы из храма Адаканадам, посвященного Возвышенному, спящему йогическим сном знания[149]. Они приблизились к царю западной страны[150], славя его добродетели и проча ему победу. И царь, чья корона освещена благими стопами бога, чьи алые локоны окроплены прохладной водой Ганга, украсил свои плечи гирляндами рубинов, принесенными жрецами Вишну.

Вдоль пути возвышались подмостки, на которых стояли, скрестив руки, прекрасные танцовщицы. Они провожали выступающего в поход Сенгуттувана словами:

— О победоносный царь! Ты столь торжественновосседаешь на боевом слоне, голову которого украшают гирлянды из цветов и пальмовых листьев, что взоры не могут выдержать величественного зрелища того, под чьим белым зонтом мы упиваемся миром, и наши браслеты спадают с запястий.

Поэты Магадхи, певцы, панегиристы славили царя, суля ему новую победу. Прославляли грозный меч царя всадники, воины, сидящие на боевых слонах, могучие маравары.

Выступая из Ванджи, царь был подобен Небожителю, когда тот покидал свой град, ополчась на данавов. Царь двигался впереди, и его армия вместе с головным отрядом растянулась до самого берега моря, на который набегали белые гребешки волн. Под ногами войска сотрясалась земля и дрожали вершины гор. Близ гор Нилгири громадные колесницы, запряженные стремительными лошадьми, замедлили свой бег, остановились слоны, кони. Войско расположилось лагерем. На долю отважных мараваров выпало блюсти его покой. Излучаю сияние дневного солнца, царь оказал Хозяйке обширной земли ту милость, что ступил на нее ногами. Его бесстрашные телохранители воздали ему почести. Удалившись в свою палатку, царь возлег на широкое ложе.

Услышав шум, поднятый громадным войском, муни, что пошли по пути, ведущему на небо, возжелали увидеть властелина обширной земли, сокровища которого могли соперничать лишь с богатством самого Индры. От их тел исходил свет молнии. Когда они вошли в шатер, где восседал высший совет, то излучающий сияние осененный милостью Красноволосого Небожителя[151], поднялся со своего возвышения и почтительно поклонился перед мудрецами. Старший из вошедших мудрецов воскликнул:

— Внемли нашим словам, о могучий царь, дарованный нам милостью Небожителя. Мы идем к священной Поди; твои замыслы ведут тебя к далеким Гималаям, упирающимся в небо. Там живут брахманы древних вед. О царь великой земли, помни о своем долге заботиться о брахманах!