Повесть о браслете

Воздав царю похвалы, муни покинули совет. Затем появились танцоры Конгана и свирепые карунадары в лучших одеждах своих племен и вознесли похвалу властелину мира, окруженного грозными морскими водами. Пришли и танцовщицы, чьи черные локоны были увиты сверкающими рассыпающимися гирляндами цветов. Их юные упругие груди были украшены ожерельями из драгоценных каменьев, а большие глаза напоминали подвижных карпов. Они пели дивные весенниенапевы, дышавшие томленном любви:

Птицы поют, пчелы жужжат,
Словно играя на ви́не.
Почки открылись — весна пришла,
Нет только любимого.

Появились кудагары и их женщины с толстыми браслетами и огромными черными глазами. Они запели:

Нарядись, красавица с тонкими браслетами.
Посмотри: льет ливень и грохочет гром.
Осень подошла. Примчалась колесница,
И на ной любимый, окрыленный успехом.

Перед царем предстали овары, превознося его добродетели:

— О властелин с неотразимым мечом! Да будет ниспослано тебе блаженство долголетия. Пусть увенчается победой твой великий поход. Да веселят тебя в твоем дворце множество красивых танцовщиц!

Царь, копье которого приводило в дрожь врагов, дарил восхвалявшим изумительные сапфиры и алмазы, и ценность подарков зависела от искусства танцевавших и певших.

Царь отдыхал на своем широком ложе, когда в его шатер вошел старший стражник и сказал:

— О справедливый царь, на высоко поднятом знамени которого изображен лук! К твоему лагерю пришел из северного царства Санджая в окружении тысяч воинов. Он привел с собой сто четырех танцовщиц, двести восемь музыкантов, сто факиров, что могут казать девяносто шесть трюков. С ним прибыло сто громадных колесниц, верх которых вырезан в форме лотоса, пятьсот могучих слонов, десять тысяч лошадей с подстриженной гривой и двадцать тысяч повозок с лучшими товарами и изделиями ремесленников.

Повелитель приказал подвести к своему шатру Санджаю с танцовщицами, музыкантами и лучшими из остальных пришедших.

Санджая вошел в сверкавший богатством шатер и пал ниц, расточая хвалы могучему царю с несгибаемым скипетром. Он подвел к шатру царя сто четырех музыкантов и, представив своих советников, сказал:

— О царь, покоряющий всех своей справедливостью! Мой властелин Нутрувар Каннар, царство которого расположено по берегам Ганга, свидетельствует тебе преданность и дружбу. Услышав о твоем намерении идти в Гималаи за камнем для статуи божеству, сказал, что поможет тебе достать камень и освятить в водах Ганга. Славься, о царь, чье обширное царство омывается грозными морями!

Царь, войско которого разлилось, словно безбрежное море, а могучее копье пожирало жизни врагов, сказал:

— До нашего слуха дошло, что сыновья Балакуманы — Канака и Виджайя, язык коих не знает узды, на званом пиру без должного почтения говорили о силе тамильских царей, и потому идет сейчас на них мое войско, ведомое Богом смерти. Объяви Нутрувар Каннару наше повеление приготовить столь много судов и лодок, чтобы мое войско могло переправиться через великий Ганг!

После того как Санджая покинул шатер, явилась тысяча красноречивых посланников и принесла царю груду сандала и множество жемчуга. Явились писцы, которым царь продиктовал свои письма северным царям; письма запечатали горячим сургучом, и посланники отправились на север.

Могущественный Сенгуттуван принял почести, которые воздали ему его военачальники, снялся с места и во главе войска двинулся к Гангу. На кораблях, приготовленных для него Нутрувар Каннаром, он перебрался на северный берег Ганга. Обуреваемый нетерпением сразиться со своими врагами, он вторгся в страну Уттару, окруженную болотами, и вывел свое войско, обширное, словно море, на бескрайнее поле, где решил дать врагам сражение.

Канаке и Виджайе пришли на помощь со своими воинами все северные цари: Уттара, Вичитра, Рудра, Бхайрава, Читра, Синга, Данудхара и Швета. Решив в битве испытать могущество тамильского царя, они охотно отдали своих воинов под начало враждовавших с Сенгуттуваном царей. Их громадное войско сотрясало землю.