Повесть о братстве и небратстве: 100 лет вместе

В общем, если нельзя, но надо, значит можно. От имени народа, при том что народу 6 миллионов, в партии максимум 6 тысяч, а приговор выносят шесть человек. Но это, сами понимаете, пустяки, дело житейское, — и в конце 1942-го по распоряжению Эмиля Маркова, политкомиссара Центральной военной комиссии, в Софии на базе ячейки Славчо Радомирского, самой эффективной подпольной боевой группы, была сформирована «ликвидационная чета», под конец года получившая окончательный список на исполнение.

Список не длинный. Полтора десятка имен. Несколько видных политиков — в частности, Александр Цанков (понятно) и Сотир Янев («клевещет на СССР и убеждает социал-демократов не верить коммунистам»); несколько журналистов,

«чьи ядовитые перья, — пояснила позже Цола Драгойчева, — изображали партию как сборище террористов, стремящихся к диктатуре, а Отечественный Фронт — как попытку волка натянуть овечью шкуру». Отдельной же графой — Христо Луков, с которого 13 февраля 1943 года и начали отстрел. И тут возникают вопросы...

«ЧЕРНЫЕ АНГЕЛЫ»

На самом деле, сопоставляя события зимы и начала весны 1943-го, ощущаешь привкус некоей фантасмагории. Прежде всего, сразу же после покушения «красные» от акции открестились (дескать, не мы), и это понятно. А Москва разразилась специальным заявлением, обвинив в убийстве генерала власти Болгарии. И это тоже понятно: чтобы сразу снять подозрения с себя. Но вместе с тем и странно. Убивали тогда много и многих, а на дворе 1943-й, Сталинград, у Кремля масса дел — и вдруг среди этой круговерти у МИД СССР (ладно бы у Коминтерна!) находится время дать оценку мелкому, в общем, событию в маленькой, ничего принципиально не решающей стране.

Зачем? Нет ответа. Но Филов заносит в дневник: «Москва обвиняет в убийстве Лукова правительство, и, к сожалению, эту точку зрения разделяют "легионеры"». Вскоре на улице валят сотрудника полиции Александра Златкова, и невесть откуда возникает слух, что власти «зачистили» убийцу генерала, причем эту версию подхватывают и «приличные» политики как от «партии власти» (Александр Цанков), так и от «лояльной оппозиции» (Никола Мушанов). В итоге «Легионы» распадаются на кучу враждующих фракций, самая большая из которых — сторонники Ивана Дочева — заявляет, что отныне «не верит правительству, а верит только царю».

Данная версия стала основной и продержалась несколько лет. Потом, разумеется, когда стало можно, признали: и о мотивах говорили открыто, и даже фильмы снимали, и документы подполья публиковали. Вот как, скажем, пишет пламенная Цола Драгойчева: «Луков — горячий сторонник Гитлера, заклятый враг большевистской России».

Митка Грабчева: «Луков — сторонник ужесточения режима... [...] Он может с подачи немцев стать "болгарским фюрером"». Методи Шаторов: «Эта сволочь, возможно, готовит бойню болгарского народа. Она должна быть ликвидирована прежде, чем станет премьер-министром...». Вроде бы ясно. Всё логично.

Ан нет. Подпольщики, конечно, многого могли не знать, но в Москве-то от агентуры, которой была напичкана страна на всех уровнях, прекрасно знали, что планы д-ра Делиуса на Лукова в этот момент рухнули в связи с неладами в «Легионах». Да и вероятность взлета генерала разведка рассматривала как минимальную, ибо такое возвышение было чревато уходом царя и, следовательно, обрушением всей системы власти, что Берлину было бы совсем не на руку. И что Луков, преклоняясь перед Рейхом, все-таки с середины декабря 1942 года категорически выступал против вступления в войну с СССР («Глядя на происходящее с румынами в Сталинграде, я как военный никогда не поддержу отправку наших юношей на убой»), тоже секретом не было.

Таким образом, очень похоже, что «добро» на ликвидацию — без чего подполье действовать не посмело бы — имело целью не устранение генерала как такового, а нечто иное, более важное. И в этом смысле очень интересен дальнейший ход событий. «Черные ангелы» — именно так было принято называть в Болгарии «ликвидационную чету» Радомирского — Луковым, разумеется, не ограничились, а пошли дальше по списку, от цели к цели. Но...