Повесть о братстве и небратстве: 100 лет вместе

1942-й выдался в Болгарии на редкость спокойным. Не то чтобы совсем безмятежным — в горах бродили люди с оружием, в городах время от времени что-то загоралось, но в принципе позитивный баланс царь удерживал. Много позже княгиня Евдокия, сестра и лучший друг Бориса, вспоминала слова брата после беседы с м-ром Ренделлом накануне разрыва отношений: «Англичанин советует мне сделать хотя бы один выстрел, а затем покинуть страну, укрывшись в Лондоне. Это проще всего, но что будет с Болгарией?».

Иными словами, Его Величество не хотел войны. Реально не хотел: Вторая Балканская и Первая мировая, в ходе которых он не отсиживался в тылу, сделали его, как и многих его ровесников из «потерянного поколения», убежденным пацифистом. И уберечь страну от очередного кровопускания ему, что ни говори, удалось, а «функции по поддержанию порядка» в сопредельных районах Сербии и Греции не были ни кровавы, ни обременительны. В 1942-м большего Берлин и не требовал, удовлетворяясь тем, что болгарская армия перекрывает границу тогда еще считавшейся опасной Турции.

На удивление мягкой для гитлеровского сателлита была и внутренняя политика. Лютая идиосинкразия второго Кобурга к «красным», насколько можно судить, диктовалась, главным образом, страхом перед их методами: как вспоминают многие знавшие его близко, включая сестер и жену, он не раз говорил, что «сам в чем-то разделяет мысли Маркса и работал бы с коммунистами так же спокойно, как и с их кузенами социал-демократами, будь они у нас такими, как на Западе».

Нельзя, конечно, мазать жизнь лаком: насилия хватало — и сажали, и расстреливали, однако строго в рамках закона, с адвокатами и прениями, мятежников и диверсантов, уличенных в причастности к «терроризму». В этом смысле интересно, что после войны, уже в ходе работы Народных судов, судивших в основном «по справедливости и внутреннему убеждению», военного судью Анастаса Пантева, приговорившего к смерти большинство руководителей подполья, посмертно оправдали, указав, что «все его действия не выходили за рамки законности, без злоупотреблений».

Да и по трактовке в Болгарии еврейской темы, для Берлина принципиальной, можно судить о многом. Уже давно действовал Закон о защите нации, уже дважды побывал в Рейхе и вернулся во всеоружии знаний Александр Белев, уже не формальностью (с августа 1942 года) стал его Комитет по еврейским делам (КЕД), — но телега буксовала. Причем даже по мелочам: фабрикант, которому заказали «желтые звезды», плюнув на эскиз спецов из КЕД, самовольно производил крохотные элегантные значки, и даже их за первый год было изготовлено всего 20 процентов от заказа, потому что полагалось продавать, а не покупали.

А после того как 16 июня в ответ на поздравление Еврейского общества по поводу дня рождения наследника из Дворца пришла теплая благодарственная телеграмма, расставившая по полочкам, что к чему, Петр Габровский, глава МВД и большой энтузиаст «окончательного решения», вообще начал напрямую жаловаться в посольство Рейха на «саботаж определенных лиц».

Посольство, естественно, обращалось с протестами: лично херр Бекерле, чрезвычайный и полномочный посол, беспокоил по «известному поводу» Берлин, однако в столице Рейха записки на эту тему попадали в долгий ящик. Фюрера, по уши занятого Восточным фронтом, тревожить мелочами не решались, а без его указаний ведомство Гиммлера принимать решительные шаги, когда дело касалось глав союзных государств, не считало возможным.

Поэтому до поры копили досье царских высказываний об «абсурдных теориях» и «тоталитарных методах», время от времени давая Борису понять, что недовольны, и мелко гадя его второй сестре Надежде, герцогине Вюртембергской, и ее мужу. А кроме того — и это уже важно — готовили материалы для доклада о необходимости «усилить руководство Болгарии идейно родственными национал-социализму кадрами», в связи с чем Отто Вагнер, торговый атташе посольства Рейха в Болгарии, получил дополнительные инструкции.

ИГРА ПРЕСТОЛА

Казалось бы, при чем тут торговый атташе? Ни при чем. Абсолютно. Но вот как «д-р Делиус», шеф «Бюро д-ра Делиуса» —

референтуры «Ост» Абвера на Балканах — майор Вагнер (он же «д-р Фрай», он же «Куно», он же «Кара») распоряжение Берлина принял к исполнению.