Повесть о дупле Уцухо-Моногатари. Часть 1

И Накаёри показал двух лошадей, двух соколов, серебряную статую лошади, нагруженные на неё коробы, статую человека, который её вёл под уздцы. Масаёри осмотрел всё с большим интересом, он позвал своих зятьёв и сыновей и стад показывать им лошадь.

— Это лишь тысячная доля тех подарков, которые я получил от него, — рассказывал Накаёри. — Он подарил нам троим по лодке, шкатулки с благовониями, серебряные шкатулки и множество необходимых вещей. Я отправился туда без всякой цели и совершенно неожиданно возвратился богачом.

— Если бы я мог переодеться стражником Императорской охраны и сопровождать вас, чтобы самому всё увидеть! — засмеялся Масаёри.

В это время Масаёри сообщили: Накатада и Юкимаса прислали подарки для него и его сыновей — то, что пригодится им, когда отправятся с визитом к императору, наследнику престола и отрёкшемуся императору Сага. Юкимаса преподнёс старшему сыну Масаёри, Тададзуми, лошадь, вола и сокола. Серебряную шкатулку он преподнёс второй супруге Масаёри, а полученное в подарок женское платье уложил в коробку, сопроводил письмом и вручил даме, прислуживающей Атэмия. Низшим слугам он преподнёс по платью, выкроенному, но ещё не сшитому. Накатада прислал генералу двух упряжных волов и двух лошадей, Накадзуми — лошадь в яблоках ростом в четыре сяку и восемь сун. В коробку для одежды, отделанную серебром, Накатада положил прекрасный гладкий шёлк и узорчатый шёлк и послал это Соо. В другую такую же коробку он положил очень красивое женское платье и погрузил коробку в золотую лодку. Написал стихотворение:

«По бурному морю

Без устали волны

Лодку бросают.

О, если б нашлась для неё

Тихая гавань!» —

и послал всё это Атэмия.

Увидев лодку, все вокруг Атэмия заахали: «Какая прелесть! Какая изысканность!» Собралось много народа, и всё внимательно рассматривали подарок.

— Мне бы хотелось иметь такую редкость, — сказала Атэмия — но это слишком большое сокровище для меня!

Она велела вручить гонцу охотничью одежду из белого полотна и штаны, а Накатада написала ответ:

«Вряд ли есть гавань,

Где ветер ласково веет

Для лодки, охотно

Якорь бросающей

Средь играющих волн»[436], —

и приказала возвратить лодку.

«Она совершенно бессердечна!» — подумал Накатада и, сочинив стихотворение:

«Похоже, что свищет

На море страшная буря.

Побитая яростным ветром,

Причалила к берегу

Жалкая лодка», —

вручил его посыльному вместе с лодкой, наказав возвращаться сразу же, не дожидаясь ответа.

Посыльный сделал так, как велел Накатада, и Атэмия, подумав: «Это уж вовсе было бы бесчувственно…», на этот раз обратно подарка не отправила.

Разговорам в доме Масаёри не было конца.

Начиная с высшей наложницы императора Дзидзюдэн до детей — все получили по подарку: или кувшин, или шкатулку, или одежду. Масаёри из поднесённых ему подарков от Накаёри, Накатада и Юкимаса вручил своим зятьям по коню или соколу.

* * *

Как-то раз Масаёри сказал своей второй жене:

— Что-то давно не было видно советника Санэтада.

— В первый день третьего месяца он отправился в императорский дворец, чтобы любоваться цветами, — ответила она. — Он возвратился домой уже поздно, после этого он заболел и больше не выходит. За ним посылали и из дворца, но он даже туда не смог пойти. Никуда не выходит из своей комнаты.

— Как это прискорбно! — опечалился Масаёри. — Я не знал, что так обстоят дела. Не видя его последнее время, я подумал, что он возвратился к жене.

* * *

Масаёри распорядился подарить Накаёри полную женскую одежду, конюху и сокольнику — охотничье платье из белой ткани, посыльным от Накатада и Юкимаса — то же самое. Посыльному Юкимаса, который принёс для супруги Масаёри серебряную шкатулку, вручили платье, окрашенное травами.

Накаёри спешно отправился в императорский дворец.

Глава VII ФУКИАГЭ (Окончание)

В двадцатых числах восьмого месяца[437] во дворце отрёкшегося от престола императора Сага был устроен пир по поводу любования распустившимися цветами. Туда отправились все без исключения сановники и принцы, сочиняли стихи и исполняли музыку.

— В течение года мы много раз любуемся деревьями и травами. А какие самые подходящие дни для этого осенью? — спросил отрёкшийся император.

— На равнинах цветы и травы красивее всего в двадцатых числах восьмого месяца, а в горах — в десятых числах девятого, — ответил младший военачальник Личной императорской охраны Накаёри.

— А где именно на равнинах и в горах нужно любоваться Растениями? — продолжал отрёкшийся император.

— Если говорить о близлежащих местах, то лучше всего на Равнине Сага и поле Касуга или в горах Огура и Араси, — сказал Накаёри. — Дикорастущие растения малопривлекательны, но если они растут недалеко от жилищ и люди всё время ухаживают за ними, то растения становятся облагороженными. Однако с цветами и с клёнами дело обстоит иначе.