Повесть о дупле Уцухо-Моногатари. Часть 1

— Я уже бывал в Фукиагэ и должен был бы показывать вам дорогу, но

Так печален сегодня.

Что назад пути не нашёл бы,

Если б не метки от слёз,

В прошлый раз

Под копыта коня упавших.

Тикамаса сложил:

— Всё сильнее печаль

От разлуки с тобой,

Сравнить её не с чем.

Все чувства мои

В страшном смятенье.

Токикагэ произнёс:

— Сегодня расставаясь,

Хочу я встретиться с тобой,

Прежде чем высохнет роса,

На крылышки цикад

Упавшая.

Танэмацу сложил:

— Вновь день наступил,

Когда запеть кукушка должна.

Но нет радости в сердце —

Ведь гости мои

Сегодня меня покидают.[426]

Было выпито много чаш вина. Господам преподнесли приготовленные подарки: одежду, лошадей, птиц. На лошадях были разукрашенные сбруи, красивые сёдла; к каждой лошади были приставлены по два конюха в верхней воинской одежде. Они вывели лошадей, показали их господам и затем выстроили в ряд перед гостями. После этого вывели лошадей, нагруженных подарками, и каждый раз, когда эти лошади проходили перед гостями, господа играли рандзё[427] и танцевали. Жена Танэмацу вручила отъезжающим нуса[428]. Для каждого из гостей она приготовила по четыре ажурные серебряные шкатулки и положила в одну — уголь[429] и чёрные благовония, в другую — золотой песок, в третью и четвёртую — жезлы нуса из золота и серебра. Перевязав шкатулки лентами, она прикрепила к ним для каждого гостя стихотворение. Вот что она написала для Накаёри:

«Вижу, как встал ты,

Чтобы отправиться в путь…

Хлынули слёзы из глаз,

Китайского платья рукав

Вымок до самой изнанки».

К шкатулке с нуса она прикрепила стихотворение для Накатада:

«Тяжело расставаться,

Медлю я нуса вручить…

Но с каким нетерпением

Отец твой и мать

Ждут твоего возвращения!»

Стихотворение для Юкимаса она прикрепила к шкатулке c золотым песком:

«Кто сосчитает песчинки

На морском берегу,

В который бьют бурные волны?

Кто знает, сколько дум о тебе

В сердце моём?»

После этого гостям были преподнесены красные платья, Майские платья тёмно-фиолетового цвета, а также штаны на подкладке. Стражникам Личной императорской охраны были преподнесены штаны из белого полотна.

Наконец-то двинулись в путь. Судзуси со свитой слуг и правитель провинции со всеми своими подчинёнными проводили гостей до заставы. Там правитель провинции решил повернуть назад, и в это время издалека послышалось пение столичной птицы.

Накаёри произнёс:

— Прибыл уже в столицу —

Ведь птицы слышу я пеньё!

Не надо дальше идти,

И с другом здесь

Могу я остаться!

Накатада сказал:

— С мукой в сердце

Должен пройти

Эту заставу…

Но если поёт здесь

Столичная птица…

Юкимаса сложил:

— Отпускаю поводья,

И в сумерках конь мой

Летит легче птицы.

Но поток слёз моих

Льётся ещё быстрее.

Судзуси произнёс:

— Не разрушить ли мост,

Чтобы гости мои

Отсюда уйти не смогли?

Напрасно! Не в силах

Ничто задержать их.

Правитель провинции сложил:

— Бурной стала река

От слёз, что при прощании

Я проливаю.

Сможет она задержать

Резвых коней?

Так выразив на прощание свои чувства, господа расстались на заставе. Гости отправились в столицу, а жители провинции повернули к себе.

* * *

Только в четвёртый день четвёртого месяца, когда уже стемнело, путешественники достигли дома главы Ведомства внутридворцовых дел.

Тадаясу устроил пир. Перед гостями поставили по два столика из чёрной хурмы, покрытых шёлковой кисеёй, а перед стражниками — столики из магнолии.

Хозяин, взяв чашу в руку, сказал:

— Как вы находите травы и деревья этой деревушки после раковин кайко[430] на морском берегу?

Накаёри на это ответил:

— Там я думал об одном…[431]

Оставив в горном селенье

Почки деревьев,

Удалился на взморье.

Но раковины кайко

Я не смог там найти.[432]

Тадаясу произнёс: