Повесть о Федоте Шубине

Следя за работами всех шести русских учеников, Шувалов видел их рост и по достоинству оценивал вкус и способности каждого. Шубинские работы ему нравились больше других, и он заказал Шубину портрет-барельеф. С заказом Шубин справился быстро и великолепно. Вскоре ему через Шувалова поступил еще более солидный заказ на бюсты знаменитого графа Алексея Орлова-Чесменского и брата его — Федора.

Глава девятнадцатая

А случилось это так: братья Орловы, Алексей и Федор, после одержания блестящей победы над турецким флотом, уничтоженным в Чесменской бухте, предприняли путешествие в Италию, где они и пребывали инкогнито под вымышленной фамилией Островых. В секрете «Островы» держались не очень долго. Скоро в Италии и других странах Европы стало известно о пребывании Орловых в Риме, приехавших не ради прогулки, а в политических интересах России. Братьям Орловым всюду стали воздавать почет. Особенной честью пользовался при всех встречах граф Алексей Григорьевич Орлов-Чесменский, командовавший русским флотом в Чесменском морском сражении. Будучи в Ливорно, Алексей Орлов заказал одному итальянскому живописцу написать картину Чесменского боя. Художник охотно согласился, но сказал, что он не видал морских сражений, не видал, как, покачиваясь на волнах, горят корабли.

— Это препятствие будет устранено, — сказал граф и распорядился, ради прекрасного произведения, на глазах художника и при великом собрании народа уничтожить одно пострадавшее в Чесменском бою судно. Зрелище инсценированного морского боя и сожжение судна в Ливорнской гавани произвело на жителей сильное впечатление.

В ту пору, часто встречаясь с Шуваловым, братья Орловы изъявили желание быть «увековеченными» в мраморе лучшими итальянскими ваятелями.

— Зачем вам итальянцы! — возразил Шувалов. — Я могу вам рекомендовать нашего скульптора, который, пожалуй, заткнет за пояс итальянцев. Молодой, старательный, даровитый. Он сделал по моему заказу барельеф, и все находят его работу великолепной.

Орловы посмотрели мраморный барельеф Шувалова и были удивлены изяществом работы, а главное — сходством изображения.

— Может ли он бюсты сделать?

— Может! — заверил Шувалов Орловых и приказал своим сотрудникам привести из русской колонии Шубина в посольство для переговоров.

Узнав, что приглашают для встречи с графами, Шубин нарядился в парадную академическую форму; длинный кафтан с начищенными пуговицами, шпага с позолоченной рукояткой, новенькое шелковое накрахмаленное жабо и завитые в кудри светло-русые волосы придавали ему торжественный вид. Он шел к Орловым и по пути в посольство обдумывал разговор, дабы доказать, что долгие годы учения в Петербурге, Париже и Риме не прошли даром, оставили след образованности. Но все его думы о том, как он будет вести себя и отвечать на расспросы знатных особ, совершенно рассеялись в момент самой встречи. В коридоре посольства у входа в апартаменты, где проживали братья Орловы, стоял часовой, русский матрос высокого роста с закрученными усами. Как только Шубин приблизился к дверям, часовой подтянулся, сделал ружьем «на караул» и, видимо, приняв Шубина в его парадном одеянии за какого-то вельможу, шедшего не куда-нибудь, а к самим графам, четко отрапортовал:

— Матрос с корабля «Не тронь меня». Во время моего караульства происшествиев не произошло и никаких препятствиев не случилось. Дозвольте, ваша светлость, знать, кто идет к их сиятельствам, я сей минуту доложу господину адъютанту… — Матрос выпалил все это залпом и, уставившись немигающими глазами на Шубина, остолбенел. Шубин, услышав знакомый голос, тоже растерялся. Если бы не эти усы и не так сумрачно было в коридоре, он сразу узнал бы матроса. Но матрос опередил его. Глаза у него заискрились, и дрогнувшим голосом он проговорил:

— Федот! Шубной! Да ведь это ты?!

— Дудин! Черт! — удивленно воскликнул Федот Иванович. — Никита!.. Не может быть. Такое только во сне бывает.

— Судьба, дружок, судьба! — начал было объяснять Дудин, но Шубин, не дав ему и слова вымолвить, крепко стиснул в объятиях, поцеловав его в колючие, пропахнувшие табаком усы, и, не выпуская из объятий, заговорил:

— Думал, Никита, о тебе. Слыхал, что архангельские матросы со своим флотом вышли в Средиземное море. Думал, но никак не ожидал, что увижу…

— Федот, потише, я на посту. Ты-то какой важный стал! При шпаге, при галунах. Генерал — да и только!..

— Это только форма, Никита. А как я здесь оказался, поговорим потом. Для этого найдем время и место. Ну и ну! Черт ты этакий, заугольник холмогорский. Где только наши мужики не бывают! Бывало, северяне-землепроходцы до берегов Тихого океана доходили. А тут, на-ко, двое из Денисовки в самом Риме!..

В эту минуту дверь распахнулась, и граф Алексей Григорьевич Орлов-Чесменский, одетый в штатское платье, показался в коридоре.

— Часовой, с кем ты тут разговор ведешь?

— Ваше сиятельство, простите за нарушение службы караульной. Вот, земляка своего встретил, Шубного, к вам они идут.

— Как земляка?

— Да из одной деревни, оттоль, отколь и покойный Михайло Ломоносов. Все мы денисовские…