Повесть о гомункуле. Фэнтези-роман

– Братец, ты нас приглашаешь, – говорил Людовик, слезая с коня. Спешились и остальные. Молодой король подал знак им рукой «Идём!». Факелы в пещере не понадобились – её освещали свечи с магическим огнём. Стояла полная тишина – ни шороха, ни всхлипа, ни звона. Но люди шли и знали, что их ждут, и ждут терпеливо. Генрих Черный уже настроил себя увидеть здесь дракона, амфисбену или хоть василиска. Розалия не могла видеть тех, кто притаился в пещере, ведь их прятала сильная магическая завеса. Но то, что их ждут, было очевидно.

– Они будут у стены, – шепнул ей на ухо Арман. Его видение было порой острее её собственного.

Единственная комнатка пещеры была пуста. В звериных клетках у стены валялась скомканная шерсть и какое-то тряпье, которое было неизвестно чем. Сразу за ними лежали в кучах кости с обрывками плоти, кое-как прикрытые грязными мешками. Дощатый стол был пуст, на скамье у него почему-то лежало несколько ножей.

– Они, – Розалия указала рукой на стену. До того невидимые, из густой тени вышли три силуэта. Это оказались големы плоти, полностью составленные из людей. На каждом из них, видно из прихоти колдуна, висели тряпки, закрывавшие бедра. Один из големов был на голову выше двух других. И он рявкнул, отдав команду двум меньшим. Те с места прыгнули на пришедших. Один из големов быстро схватил нож, лежащий на лавке.

– Не такой ты и безмозглый, – отметил Вепрь, доставая свой топор.

Люди рассыпались по комнате. Отлично помня бой в деревушке у замка, Мастер Рафаэль сразу же стал колдовать огонь, пытаясь поджечь мешки у стены. Это заметил Людовик и стал отходить к ним. Два голема плоти нападали на Генриха Черного и охранников, а самый высокий из них тараном шел на него. Принц знал, что в этом жутком существе сейчас душа его брата Франциска. Чутье его не подводило. Он чувствовал, что душа Франциска стремится вселиться в него, оставив несуразное тело.

Выбрав момент, Людовик сильным ударом меча отсек кисть руки голему, сам упал на пол, увернувшись от него, и ногой толкнул тело на мешки, которые уже занялись огнём. Но пламя не брало мертвую кожу, не опаливало её, как мокрую древесину. «Это из-за Франциска», – понял Людовик и стал искать глазами Розалию. Она, гибко выгнув спину, смогла не попасть в крепкие как камни руки другого противника. Сделав поворот, как в танце, гомункул приставила ладони к плечам голема плоти. Он дрогнул, все части его тела замерли, и стали обращаться в прозрачную хрустальную статую. Розалия помедлила секунду, толкнула его, выпрямив руки в локтях. Голем с силой упал, руки, голова и мелкие осколки полетели в разные стороны. Пара мелких стекляшек попала Розалии на сапог. Она легким движением скинула их в сторону. В этот момент она поймала взгляд Генриха Черного. Сейчас он не спросит ничего, но позже, может, спустя месяцы, если не годы, задаст вопрос, который будет сильнее всего вставать в голове самыми тихими вечерами. Но сейчас его привычное скептическое мироощущение рушилось, как этот ставший хрустальным голем.

В этот момент Арман и охранники пытались справиться с последним врагом. Голем упорно шел на Людовика, не обращая внимания на раны на руках и под коленками, и вонзенный в спину топор Вепря. Нечеловеческая сила двигала этим чудовищем, и не ей было его останавливать. Розалия подбежала к нему со спины, пытаясь дотронуться до торса. Голем, не поворачиваясь, завел за спину одну руку, чтобы схватить Розалию, а вторую выставил сбоку, на случай если она дернется его обходить. К ним метнулся Арман, целясь в эту самую пришитую руку, пытаясь отвлечь на себя чудовище. Он знал, что если душа Франциска сейчас попадет в Розалию, это будет страшнее, чем, если она займет тело Людовика. Но случилось не так.

Гомункул одну ладонь прижала к спине чудовища, держа вторую на защите. И тут её особое зрение уловило маленький белый огонек, выскочивший из головы голема и вошедший в Армана. Он был защищен от многих демонов и духов, но не от всех. Она не раздумывая схватила и его за руку. Так вместо одной, довольно быстро в маленькой комнатке пещерки возникли две хрустальные статуи.

Розалия отпустила их, они упали, но голова Армана, ставшая хрустальным черепом, осталась цела. Внутри засветилась крохотная шаровая молния. Розалия подняла череп, и, надкусив палец, стала рисовать кровью печать, чтобы не выпустить дух Франциска на волю. Других чернил здесь не было. В этот момент хрустальный прах големов стал испаряться. Тот, который все еще лежал на горящих мешках, перестал дергаться, и огонь с радостью начал обволакивать мертвое тело. Дрогнули стены, гул пронесся по комнате. Потухли свечи, до того ярко пылавшие синеватым огнём.