Повесть о граффах

У бара было не протолкнуться. Среди граффов, беседующих на барных стульях, Ирвелин увидела Филиппа. Он тоже ее заметил и махнул рукой, и она начала залезать на соседний от него стул.

– Ты прекрасно выглядишь, Ирвелин.

Она так и застыла с приподнятой ногой. Сконфузившись, Ирвелин отвела взгляд на алое платье Тетушки Люсии, которая маневрировала среди толпы с пятью полными бочонками.

– Спасибо, – с трудом произнесла Ирвелин и как бы между прочим добавила: – Ты тоже ничего.

Душой она не кривила. Филипп действительно отлично выглядел, темно-синяя рубашка очень ему шла.

– Раз ты и Август здесь, подозреваю, что и Мира где-то поблизости, – поторопилась она перевести тему.

– Ты права, – ответил он и указал в кружок танцующих. – Вон она, припускает галопом с каким-то бойким отражателем.

В самой середине зала Ирвелин увидела знакомые светлые кудри. Мира танцевала энергично и мимо такта. Когда она подняла руки вверх и закружилась, Ирвелин разглядела на ее левой руке браслет, прозрачные бусины которого отражали ламповый свет.

– Как у тебя дела? – отвлек ее Филипп. – Тетушка Люсия не сильно злилась из-за пропусков?

Ирвелин пожала плечами.

– Спустила на меня всех собак, но молча. Как и всегда. Кстати, я решила взять на себя миссию своего отца.

Последняя фраза выскочила из Ирвелин сама собой, без контроля со стороны разума. Однако как только она ее произнесла, то поняла, что собиралась этим поделиться именно с Филиппом.

Иллюзионист был удивлен, но ответил с иронией:

– Неужели и ты решила попытать удачу в краже Белого аурума?

– Да нет, – отмахнулась она. – Я решила доказать, что принятое местонахождение зоркого поля ошибочно. Я докажу, что пять сотен лет назад Белый аурум был найден на Робеспьеровской.

– Но Ирвелин, – начал Филипп, сбросив шутливый тон, – все доказательства, которые мы брали в расчет, лишь косвенные. Ид Харш прав, во многом мы исходили из поведения девяти пилигримов, но их убежденность насчет нашего дома еще не ведет за собой истины.

– Знаю-знаю, – кинула Ирвелин. Филипп вдруг напомнил ей отца, и ей стало не по себе. – На днях у меня появились кое-какие мысли, и, если ты не против, я снова воспользуюсь твоей библиотекой.

По ее упрямому выражению Филипп понял, что спорить было бесполезно, и дал согласие: пусть берет любые книги, которые могут пригодиться. Мимо них провальсировала Мира. Она приветливо махнула им, отчего браслет на ее руке сполз почти до локтя, и снова исчезла в толпе танцующих.

– Как ты поступишь с Нильсом? Продолжишь его искать? – спросила Ирвелин задумчиво.

– Нет. Искать Нильса я больше не намерен, – ответил Филипп своим обычным размеренным тоном, словно его спросили не о двоюродном брате, а о затерявшейся паре старых ботинок. – Нильс доступно дал мне понять, что в моей помощи он не нуждается. В декабре я поеду в «Гранатовый шип», в поместье моей семьи. Я обязан предупредить их. – Он замолчал, разглядывая меню, написанное на стене мелом. – А как зовут здешнего официанта?

Клим подошел к ним с пустыми стаканами под мышкой, и его взгляд упорно не сдвигался левее Филиппа. Иллюзионист заказал крепкого кофе, и Клим, быстро кивнув, уже намеревался отойти, как Ирвелин его окликнула.

– Постой! – Вытянутая спина официанта застыла. – Клим, я хотела бы тебя поблагодарить. За недавнюю услугу. Кто знает, как бы все закончилось, если бы в тот день меня поймали.

Когда Ирвелин пришлось сбежать из кофейни под страхом задержания, желтые плащи – эфемеры настигли бы ее, не исполни Клим ее просьбу. А он исполнил, и это подтвердил его покорный взгляд, который он наконец обратил на Ирвелин. Филипп, не понимая, о чем идет речь, с интересом поглядывал то на нее, то на Клима.

– Спасибо, – повторила Ирвелин и улыбнулась Климу, чтобы хоть немного растопить лед между ними. Клим какое-то время молча смотрел на ее правый висок, а потом произнес:

– Пожалуйста, Ирвелин, – и, бренча стаканами, скрылся за кофемашиной.

Удовлетворенная своим поступком, Ирвелин вновь повернулась к Филиппу. Иллюзионист смотрел на нее с кривой улыбкой, какую она видела впервые.

– Что такое? – спросила она, параллельно проверяя свой воротник на предмет аккуратности.

Филипп придвинулся к ней ближе и тихо, чтобы услышала только она, сказал:

– Этот парень влюблен в тебя.

Лицо Филиппа было так близко, что Ирвелин могла разглядеть морщинки в уголках его синих, как океан, глаз, каждый изгиб сломанного носа…

– Что? – опомнившись, переспросила она.

– Я сказал, что этот парень, Клим, влюблен в тебя, – повторил Филипп и отодвинулся.

Ирвелин часто заморгала.

– Ерунда. Мы с Климом и не общаемся почти. Он меня всячески избегает.

– Так обычно все и начинается, – кивнул Филипп, расплывшись в самодовольной улыбке.

Ирвелин захотелось кинуть в Филиппа чем-нибудь большим и тяжелым, лишь бы он перестал ухмыляться. Никогда прежде он не был ей настолько противен. Строит из себя самого умного, а на деле же…

В этот момент к ним вернулся Клим и протянул Филиппу полную чашку.

– Благодарю, – произнес Филипп и с довольным выражением сделал глоток.