Повесть о Морфи

Тусклая заря забрезжила в стёклах, Пол вспомнил ослепительные рассветы Луизианы. Да, здесь всё иначе, и это он обязан понять и усвоить. Другого пути нет. Пол снова забрался в кровать и вскоре задремал. Проснулся он свежим и бодрым.

Чувство сделанного важного шага, ценного приобретения прочно держалось в нём и не уходило.

Вечером он легко выиграл у Барнса две партии, а на следующий день — ещё две.

Поскольку первая серия закончилась вничью со счётом 4:4, они уговорились сыграть вторую, из восемнадцати партий.

Игра началась на следующий день. Пол чувствовал себя значительно лучше, насморк прошёл, он начал привыкать к английскому климату. Он сразу же начал выигрывать партию за партией и закончил матч с разгромным счётом 15:3.

С Барнсом было покончено, Пол снова обрёл себя и уже не понимал: как мог он проигрывать этому Барнсу неделю назад? Это было совершенно непонятно, просто загадочно.

Мистер Томас Гэмптон довольно кисло поздравил Пола с победой и предложил ему нового противника — лондонского маэстро Бодена.

— Имейте в виду, мистер Морфи, — сказал он таинственно, — что Боден — сейчас один из сильнейших шахматистов мира. Мистер Иоганн Левенталь начинает стареть, мы далеко не уверены в том, что он играет сейчас сильнее Бодена…

— Хорошо, — сухо сказал Пол. — А каковы финансовые условия мистера Бодена?

— У него нет никаких условий. Мистер Боден — обеспеченный человек, он поставил единственное условие — играть по одной партии в вечер.

— Тем лучше! — весело сказал Пол. — Это будут настоящие шахматы!

Коренастый черноусый Боден принял Пола суховато, без тёплой нотки. Играть ему не хотелось, он согласился на уговоры мистера Гэмптона просто из лондонского спортивного патриотизма.

Впрочем, в победе он не сомневался, о чём и заявил спортивным репортёрам. Боден потребовал также, чтобы игра велась без зрителей, в закрытом помещении, при одном только судье.

Пол любезно соглашался на все условия лондонского маэстро. Ему нужно было играть, а играть он мог в любых условиях.

За одну неделю он разбил Бодена со страшным счётом 5:1. Это было неслыханно, Джордж Уокер на страницах своей газеты признался, что назвал бы лжецом всякого, кто утверждал бы, что Бодена можно разбить с таким счётом.

Сам Боден негодовал из-за того, что счёт матча появился в печати: он утверждал, что матч являлся неофициальным уже потому, что игрался без зрителей, и что поэтому счёт его не следовало публиковать. Он обвинял в этом Пола, и отношения между ними навсегда остались холодными.

Впрочем, Пол не был виноват в том, что счёт матча просочился в печать. В свободный день он играл лёгкие партии в Сент-Джордж-клубе, когда к нему подошёл долговязый Фред Эдж, знакомый Полу по нью-йоркскому конгрессу.

Льстивый и искательный по-прежнему, Эдж мёртвой хваткой вцепился в Пола и уговорил нанять его, Фреда Эджа, в личные секретари без жалованья на всё время пребывания Пола в Европе.

Эдж чувствовал нюхом, что вокруг заморского гостя журналисту найдётся чем поживиться. У Пола не хватило жесткости, чтобы отвергнуть домогательства Эджа. Он пригласил его в секретари — и заложил основу ряда неприятностей в будущем.

Видимо, через Эджа и проникли в лондонскую печать результаты матча Морфи — Боден.

Счёт был столь внушителен, что о Поле заговорили все газеты. Даже брюзгливый «Таймс» снисходительно одобрил «энергичную игру молодого американца».

А молодой американец тем временем разгромил лондонского маэстро Лэве с убийственным счётом 6:0.

Пол освоился с английским ритмом жизни, он чувствовал себя уверенно и знал сам, что игра его становится всё сильнее с каждым днём. Он берёг и холил свою растущую силу. Он понял своих учителей и сумел превзойти их.

Матч со Стаунтоном становился близкой реальностью, а пока… Пока Пол сыграл ещё матчи с опытным маэстро Бэрдом.

Этот матч игрался до десяти выигранных, и, когда Пол набрал десятое очко, у Бэрда было всего одно!

Десять — один!

Теперь зашумели все газеты. Спортивная честь Британии была в опасности, чужеземца надо было обуздать немедленно.

В конце июля начался матч Пола Морфи с Иоганном Левенталем, международным маэстро, венгром, обосновавшимся в Лондоне сравнительно недавно.

Если английские игроки не сумели оказать сопротивления американскому мальчонке, может быть, это сумеет сделать бывалый венгр?

XII

После серии блистательных побед у Пола нашлись друзья и сторонники. Эдж не отходил от него ни на шаг, писал за него письма на родину и заметки в лондонскую прессу. Но и помимо Эджа, совсем незнакомые люди подходили к Полу, чтобы пожать ему руку и поблагодарить за наслаждение, доставленное его игрой.

Когда он играл с Бэрдом, зрителей в клубе собралось так много, что приходилось ограничивать вход. После партии незнакомые джентльмены провожали Пола до гостиницы, забрасывая его вопросами на ходу. Этим стихийным проявлениям Эдж никак не мог помешать.

— Много ли вы занимались теорией, мистер Морфи? — спросил как-то один из поклонников Пола. Пол подумал и ответил: