Повесть о Шурочке

Потом маяк показали. Это башня высокая на мысу, что в море немного выдвинулся. А вверху на башне – громадный фонарь. Слышим, Нюша спрашивает: «А зачем такая башня тут?» Папа объясняет: «Он кораблям нужен. В плохую погоду ночью, когда темно, и в бурю, он светит и показывает путь заблудившимся кораблям. Капитан увидит маяк и поймет, где берег, куда ему в гавань надо».

Вот это было последнее интересное, а потом все башни, цветы, крепости всякие, нам, куклам, не понять… Так мы, глядя фильм, на море побывали. Чема был прав.

Но потом меня заинтересовал и заставил уши насторожить один разговор между взрослыми. Подруга Натуси спрашивает: «А на будущий год вы опять на юг поедете, раз так понравилось?» А Натуся отвечает: «Нет, у нас другая задумка: хотим съездить с детьми в Петербург. Люблю там бывать у мамы, и детям полезно пожить в России, поговорить по-русски, и им Петербург покажу – мою родину, пусть знают».

Запал у меня в памяти этот разговор. А вдруг, думаю, меня возьмут? Нет, едва ли… А все же? Помечтать ведь можно. Посмотрим, мои многие мечты осуществлялись. А тут ждать целый год!

«Каминная» жизнь зимой

И представьте себе, зима быстро проскочила. Может быть потому, что однообразная моя жизнь «каминная» да темень зимняя заставляла нас с Дюймовочкой много спать, тем более что Нюша больше была занята уроками, а Лизочек дольше в садике бывала. По воскресеньям иногда даже обе уходили в дом к одной знакомой, которая собирала русских детей и проводила с ними время играми и чтением на русском языке. А я подумала, лучше бы приходила, как при Наташе (помните?), какая-нибудь русская Мдзель-Анн, быстро бы научила девочек по-русски разговаривать, и на целый бы день. Вот и я бы вспомнила русский, а то все слышим чужой язык… Эх, в Петербург бы попасть!..

Но эта зима показалась особенно короткой еще потому, что мы затевали много игр интересных между собой, куклами. Для вас, дети, слово «игра» связано с беготней, возней, прыганьем – я часто вижу возню в доме, а летом на поляне. А у нас, кукол, игры тихие, неподвижные, умственные, как и раньше (помните?) при Кате. Игры возникали у нас неожиданно, и теперь вот сидим мы с Дюймовочкой и наблюдаем, как всегда, что люди делают. А тут мама-Натуся входит, взволнованная, и говорит Малинде: «Не знаю, что делать. Завелась у нас моль. Открываю шкаф, где шерстяные вещи лежат, вынимаю шарфик теплый, а он весь в дырках. Я сыпала сильное средство против моли – не помогает». Тут пошел разговор между ними быстрый, не проследила. Ушли, обсуждая этот вопрос и сердясь на моль. А Дюймовочка спрашивает: «Что такое моль?» – «Как, ты не знаешь? – говорю. – Это противная букашка, которая ест шерсть». – «Ой, она нападет на нашего Рыжика и съест его красивую шерстку!» – испугалась Дюймовочка. – «Нет, – засмеялась я. – Моль только шерстяные вещи ест. Смотри, да вон она летает, вылетела из шкафа. Эх, Малинды нет, она бы ее убила». – «Такая маленькая, а ест шарфы!» – удивилась Дюймовочка. Корзину с игрушками еще не убрали, и Чема слышал наш разговор: «Да не она ест, а ее личинка – такой червячок, тоже маленький, а дырки выедает и маленькие и большие». – «Все-то он знает», – подумала я. «Слышал я такую частушку (песенку), – продолжал Чема:

«Пропала моя кофта дивная,
Съела ее моль противная»».

Выдумал, конечно. «Про букашек надо бы больше знать, – как всегда, наставительно сказал Чема. – Вот я знаю такую загадку, угадать просто, подсказана рифма:

Кто ночью горит, как кошачий зрачок?
Это, конечно, свет…»

Все закричали: «Светлячок!» – «Правильно, а вот еще такая загадка:

Кто плетет там кружева,
Не зная никаких наук?
То, наверное, па…»

«Паук!» – был дружный ответ. «Да это такая чепуха, что вы сами можете сочинять загадки с подсказкой про букашек. Попробуйте!»

Наступило молчание. Все думают: задача нелегкая. Наконец, первой отозвалась маленькая Молли: «Кто назойливый, как муха?» Все ищут разгадку в рифму и не могут придумать. «А сама-то ты знаешь ответ в рифму?» – спросил Чема. Молли смутилась, молчит. «А я знаю – из стихотворения «Муха-цокотуха, позолоченное брюхо»». Все рассмеялись. «А я продолжу, – заявила я:

«Приставучего, кусачего, пискучего –
Кого прогнать пора? Ко…»»

«Комара! Правильно!» – дружно ответили все.

И вот…

Наступило то, что в моей памяти залегло еще с той весны. Помните? Разговор о поездке в Петербург. Слышу: «Мне кажется, что мама правильно делает, что ищет дачу в Комарове. Это близко от Питера, и дети могут в море поплескаться, если погода будет хорошая», – говорит мама-Натуся мужу. Сердце у меня занялось от волнения: в мой Петербург поедут! Если даже не возьмут, снимать будут на кинопленку, как ту поездку на юг, и все увижу: Неву, может быть Павловск, Смольный… Размечталась. Дюймовочке не говорю, не поймет она, ей все равно, болото свое вспоминает.