Повесть о спортивном журналисте

Он не хотел признаваться себе в том, что время будет командовать ими и, когда солнце исчезнет в золотисто-пунцовых лентах заката, он все чаще начнет смотреть на часы.

Они свернули с главного шоссе на другое, более узкое и совсем пустынное, пересекли железную дорогу, миновали поселок, дом отдыха, пионерлагерь, оставили позади реку, на травянистых берегах которой уже располагались Купальщики.

Потом свернули на проселочную дорогу; вздымая пыль, покачиваясь с боку на бок, машина проехала меж полей еще несколько километров, и они въехали в лес. Здесь даже в этот жаркий день ощущалось прохладное дыхание бора. Сквозь открытые окна машины доносились запахи елей, дубов, лип, близких луговых цветов и лесных чащоб, сырой от минувших дождей земли. Запахи лета, покоя, праздничного дня.

Они въехали в березовую рощу уже без всякой дороги, просто по траве, ломая мелкий кустарник, шурша по сухим веткам, по корням... Проехали сотню метров и, поднявшись на небольшой песчаный холм, заглушили мотор.

Березовая роща-дворец осталась позади. Остались позади бело-черные тонкие мраморные колоннады стволов, темно-зеленые ковры, светло-зеленые ажурные своды. Теперь их окружали веселые елки-молодки, а чуть подальше строго наблюдали за молодой порослью ели-великаны, темные, старые, бросавшие через их трепещущие головки свой мудрый взор на неподвижные зеленые воды лесного озера.

Луговой и Ирина выгрузили из машины «пикничный набор»: скатерть, газовую плитку, посуду, продукты... Разделись. И пока Луговой занимался хозяйством, Ирина помчалась купаться. Она обожала купаться. Плавала прекрасно, участвовала в соревнованиях, как всегда, впрочем, занимая в них последние места. Она быстро переплыла небольшое озеро туда-обратно, меняя стили, и теперь выходила из воды словно Дриада — с распущенными по плечам льняными волосами, крепко сбитая, сияя белозубой улыбкой. Светлый купальник подчеркивал ее густой загар.

- Стоп! — крикнула она. — Теперь я. Мужчины могут только разжигать костры и добывать мамонтов, готовить пищу должны женщины.

- Готовь, женщина, — Луговой улыбнулся и, в свою очередь, направился к озеру.

Он долго лениво плыл в его дальний конец, потом вернулся, полежал на спине, ощущая мягкие, ласковые прикосновения воды, мечательно закрыл глаза, размышляя о том, как чудесно жить, как это прекрасно быть здоровым, сильным, энергичным, влюбленным и любимым, как хорошо, когда все удается, когда не просто увлечен своей работой, а наслаждаешься ею. И ждет тебя впереди только приятное.

Ну какая еще профессия может сравниться с профессией журналиста!

У него столько разнообразия в работе! Дальние страны и города — пальмы тропических морей, льды Заполярья, снежные вершины гор и золотые пески пустынь, тысячекилометровые перелеты и путешествия на машинах, поездах, кораблях, порой лошадях или оленях,..

А главное люди — встречи с людьми, такими интересными, такими простыми и великими, совершившими или совершающими такое, что, затаив дыхание, иной раз с навернувшейся слезой, иной раз в благоговейном молчании, стоишь перед ними пораженный. Но обычно-то сидишь с блокнотом, с магнитофоном и спрашиваешь, слушаешь, наблюдаешь, смотришь. Чтобы рассказать другим людям о том, что видел и слышал, чтобы и их приобщить к чуду.

А что про журналистов говорят «волка ноги кормят», что по смертности это едва ли не первая профессия в мире (если верить статистике), что носятся они по свету, не едят порой по целым дням, что месяцами мучаются, бьются, трудятся, словно рудокопы, золотоискатели, шахтеры, а потом тонны перелопаченного выливаются в крохотную информашку, — так что?

Если прочтут ее хоть десяток читателей и узнают пусть о скромном, но добром деле, хорошем человеке, — значит, журналист выполнил свой долг. И на том спасибо.

Завидна судьба спортивного журналиста: его творческий мир — это мир спортивный. А значит, солнечный, веселый, бодрый, радостный. Вот прославлять этот мир, рассказывать о нем, приглашать в него — такова задача. И еще охранять от тех, кто 'хочет прикрыть солнце, набросить тень. Мало радости пачкать руки, но что поделаешь — не только цветы в комнатах расставляют, приходится и сор выметать...

Напевая на мотив известной песенки «как хорошо быть журналистом, как хорошо быть журналистом», Луговой вылез на берег, отряхнулся, постоял, наблюдая, как капли соскальзывают с груди, живота, рук.

—Эй, Шаляпин, — крикнула Ирина, — греби сюда —обед готов!

Они присели у скатерти.

—«Завтрак на траве». Только прошу тебя, не напейся, как всегда!

Это была традиционная шутка. Луговой и так-то не любил пить, а уж за рулем это вообще было исключено. Привозили лимонад, боржоми. Но Ирина неизменно предупреждала, чтобы он не напился.

—Почему журналисты так много пьют? Я имею в виду спортивных журналистов? — Ирина неодобрительно скривила губы. — Это чтоб спортсмены, общаясь с ними, видели отвратительное лицо порока?

- А с чего ты взяла, что спортивные журналисты много пьют? — вступился за своих коллег Луговой. — Не больше, чем другие.