Повесть о втором советнике Хамамацу (Хамамацу-тюнагон моногатари). Дворец в Мацура (Мацура-мия моногатари)

В то время некто, прибывший из Китая, тайно известил Тюнагона о том, что его отец возродился в облике Третьего сына китайского императора и ему уже четыре-пять лет. Тюнагон решил отправиться в далекую страну, преодолеть все препятствия, которые встанут на его пути, и увидеться с принцем Пересечь море и добраться до китайской столицы было рискованным предприятием. К тому же он занимал важную должность второго советника и надолго покинуть Японию не мог. Тюнагон не знал, как ему осуществить свое намерение. Через некоторое время молодой человек увидел во сне отца, который подтвердил сказанное и сообщил, что он отказался от воплощения в Чистой земле[60] и возродился в человеческом облике, чтобы еще раз встретиться с сыном.

Проснувшись, Тюнагон сел за чтение сутр. Как раз в это время, ранним утром, к нему зашел его друг, второй военачальник. Тюнагон, не вытерпев, рассказал ему о виденном сне. Тот ответил:

— Неужто был ты один?
Кто-то нежданный
К постели твоей подошел
— Шумом волн
Полнится гавань[61]

.

Решив немедленно отправиться в путешествие, Тюнагон подал прошение об отпуске. Император считал нежелательным отъезд из Японии таких выдающихся людей, как Тюнагон, и беспокоился за молодого человека из-за опасностей, ожидающих его в путешествии. Он советовал юноше отказаться от намерения, мать молила сына не уезжать, но тот оставался непоколебим.

Тем временем генерал решил-таки отдать Ооикими в жены принцу Сикибукё. Его давнее желание видеть дочь супругой наследника престола стало казаться ему неосуществимым, а принц, хотя и закоренелый ловелас, был единственным сыном императора, и положение Ооикими было бы достаточно высоким

Тюнагону был предоставлен трехгодичный отпуск, и он усердно занимался подготовкой к отъезду. Каждый раз, когда молодой человек встречался с Ооикими, ему все труднее становилось справляться с нарастающими чувствами к ней. Однажды ночью неожиданно, не обращая внимания на предостережения дамы Сайсе, Тюнагон вошел к девице и овладел ею. После первого свидания он почувствовал к Ооикими такую горячую любовь, что ему хотелось проводить с ней каждую ночь, но дама Сайсё, опасаясь последствий, препятствовала свиданиям.

Тюнагон оказался в сложном положении. При натянутых отношениях с отчимом ему было трудно открыто заявить о своей любви к Ооикими, что равнялось бы просьбе взять ее в жены. Неминуемо приближался день отплытия. После того как он с таким трудом получил разрешение от императора, отменить отъезд без объяснения причин было невозможно. Да он и не мог отказаться от намерения ехать в Китай и увидеться с Третьим принцем. При этом же он был уверен, что за три года отсутствия Ооикими ста нет женой принца Сикибукё.

Ооикими тоже была в смятении. Ее мачеха была в таком отчаянии от предстоящего отъезда сына, что обращаться к ней за советом было бы напрасно.

Тюнагон наносил прощальные визиты аристократам. В лунную весеннюю ночь он посетил принца Сикибукё, и тот, выражая сожаление по поводу отъезда друга, сложил стихотворение:

— В думах о тебе
Выплачу все глаза,
Глядя, как луна
В западный край
Уплывает.

Тюнагон на это ответил:

— Как дорога мне
Будет луна на чужбине
При воспоминанье,
Что светила она в родной стороне,
Над Микаса-горой![62]

Они не замечали, как летело время. Думая, что Ооикими должна стать женой принца, Тюнагон испытывал сложные чувства.

Наступил день отъезда. Сопровождаемый близкими родственниками и друзьями, Тюнагон в бухте Нанива[63] сел на корабль и отправился на Цукуси[64]. Глядя на сосны на берегу, он думал: «Если благополучно вернусь через три года, я вновь увижу эти деревья».

На Цукуси друзья и родственники Тюнагона, а также чиновники генерал-губернаторства устраивали прощальные пиры. Тюнагон, ожидавший погоды, уже тосковал по столице, раскаивался, что оставил мать и расстался с Ооикими, не дав обещаний, как следовало бы, в нерушимой любви. Он послал даме Сайсё стихотворение для передачи Ооикими:

«В далекий предел
Уплывает корабль,
И рядом с ним
Лик твой бежит
По синим волнам».

В тот момент, когда он должен был садиться на корабль, Тюнагон написал стихотворение матери:

«В глазах потемнело,
Мокры от слез рукава,
Грудь тревогой объята...
На корабль всхожу,
В Морокоси плывущий»[65]

.

Получив через возвратившихся в столицу друзей Тюнагона эти стихотворения и услышав рассказ об отплытии, его мать и Ооикими погрузились в глубокую печаль, им оставалось только молиться о благополучном плавании.