Повести. Дневник

Деяния Бодиско и Селиванова. Чтение «Обломовщины»[1011]. Бури в душе Гончарова.

Вчера был вечер в пользу Горбунова; замысел его, признаюсь с удовольствием, принадлежит мне. Думали было составить подписку в его пользу, но по моему предложению положили устроить вечер, что дало возможность соединить otium cum dignitate[1012] (надпись под колпаком нового фасона). Кушелев дал свою залу и 100 рублей, и вообще Горбунов собрал до 800. Компания была отборная. Из дома Кушелева съехались в Шахм<атном> клубе Краевский, Языков, Рюль, Левицкий, Маркевич и другие. После алагера и раута было чернокнижие в доме Тулубьева.

У брата Саша болен скарлатиною, но не опасно. Я проведывал его часто.

Среда, 14 м<арта>.

Ночь с понедельника на вторник провел почти без сна, сам не знаю по какой причине: может быть, оттого, что в клубе пил чай чуть не в 11 часов. Однако утром был бодр, как всегда в подобных случаях. До сей поры бессонная ночь меня скорей оживляет, чем туманит. Утром был Н. А. Блок, сидел долго, мешал работать и надоел отчасти.

К семи часам двинулся я в Театральную школу на спектакль, к которому допускаются лишь литераторы и старцы развратного свойства, как то: Дубельт, Потемкин, Бутков, Панаев, Тирсис и т. п. Зала тесна и грязна, стульев всего три ряда, — сзади их воспитанницы, все маленькие. Возле меня села Шуберт, мы беседовали, и я узнал, что она замужем за Яновским. Очень рад ее счастию, хотя Яновский имеет вид ярыги. Были еще Краевский, Гончаров, Жихарев, Бурдень, Петров (распорядитель), Зубров, а из женщин Владимирова, Снеткова, Федорова и т. д. Играли сперва сцены из «Мертвых душ», где Чернышов недурно прочел рассказ Копейкина, потом шла моя пиеса[1013], я ее смотрел не с удовольствием. Маленькая Снеткова в роли Женни выказала положительный талант, у нее приятное и умное личико. Букетом вечера был дивертисмент для старцев. Танцовали Муравьева, Радина и маленькие девчоночки смешного вида, в худо натянутом трико и больших башмаках. Зала огласилась рукоплесканиями. Личико Радиной понравилось мне страшно, это одно из лиц в моем вкусе, доброе, ласковое, веселое и возбудительное. Нижняя часть лица напомнила мне Надежду Ивановну Ж<уков>скую. В заключение дня Федоров, как начальник школы, пригласил к себе пить чай, — тут я познакомился с его женой, веселой дамой дурного тона, восхищающейся творениями Чернокнижникова. Были еще Потемкин, Сол<л>огуб, Гончаров, Петров, Жихарев. Ужинал у брата.

Пятница, 16 марта.

В четверг ничего не работал, а много ездил. (В среду был раут в Шахматном клубе, но весьма неудачный, не съехалось и 8 человек.) И так с часу по страшному морозу, необыкновенному в теперешнюю пору, проехал на аукцион к Энтговену. Там народу было мало — из знакомых Палацци и Руднев, остальные покупатели имели вид самый неартистический. Хотя бы мне и не следовало тратить денег, имея в виду Москву, Кунцово и отдаленный план поездки в чужие края, но я купил одну картинку фон Остада и одну Кальфа, а сегодни опять поеду торговаться. Портрет школы Фан-Дика, и отличный, пошел за 30 р. с чем-то; жаль было его пропустить, — но всего не купишь. В 7 часов, после обеда был у Ал<ександра> Петр<овича>, где познакомился с одной вдовушкой недурного вида, а потом у Краевского. Там были все свои, человек 12. Играл в бильярд великолепно, — поразил Гончарова, Бурденя, но сам поражен был Зубровым.

Суббота, 17 м<арта>.

Пятница же была днем хлопот, разъездов, праздности и отчасти нежных ощущений. Не работал ничего, а поехал к Некрасову, устроить по просьбе брата одно денежное дело. Там застал Панаева и Чернышевского, да еще Колбасина, моего летнего сожителя. Общество посещ<ения> бедн<ых> пропекает издателей «Соврем<енника>» за невзнос сумм. Устроив дело, за которым приехал, двинулся на аукцион Энтговена. Там нашел Палацци и Пушкиных-братьев, да еще разное изобилие кулаков. С трепетом торговался на картину Моленера «Зима» и приобрел ее рублей за 30. Обедал дома, ел мало и, оставшись один, не спал. Беда, в ком заведется жилка коллекторства!

<Январь — начало мая 1856 г.>[1014]

— Дайте этому человеку все блага мира, но велите ему носить камешек в сапоге.

— Кургузый медведь ловко ускользает из капкана.

— Капкан — pic-nick.

— His stick trembled as it fell on the pavement.

— Brief words of kindness, such as men speak when strongly moved.

— L'amour — c'est une tuile qui vous tombe sur la tete[1015].

— Революция 1848 года — война 1855 г. Дело, начатое без идей и орудия, и запасов, и генералов.

— Hearts that vibrate deepest pleasure Shrill the deepest notes of voice[1016].

— Едучи по столбовой дороге к счастию, не сворачивай для краткости пути на проселки. (Бейль).

— I require some cubical feet of new dens, as the steamboat requires coal[1017].

— Герцог Лоран преследовал кого-то — как пытавшегося его уморить со скуки.

— Посуда министра. How many toads were eaten off from these plates[1018].

— A fleshimental man[1019].