Повести о Бочелене и Корбале Броче. Часть вторая

- Я знаю, о чем ты думала, так что не пытайся втереться в доверие намеками, что нам нужно продолжить разговор в комнате наверху. На мне закон. Ответственность. А ты чужачка.

- Ты считаешь меня чужачкой, потому что мы еще не познакомились.

- Конечно, ты чужачка. Никогда тебя не видел. И никто. Здесь никто, то есть. Даже имени твоего не знаем.

- Птича Крап.

- И что это меняет?

- Многое. У чужаков нет имен, то есть ты не знаешь их имен. А мое ты уже знаешь.

- О чем ты думала, показывая мне ногу?

Она опустила взгляд и нахмурилась: - Я не показывала ее тебе. Просто дала ей отдохнуть. Я ведь сижу.

- Меня так просто не обманешь. - Хордило протянул руку и засунул ей под бедро. Напряг мышцы раз и другой. - Да уж, достойное ощущение.

- Думаешь?

- Знаю. Достойный вес. Прочная, но и мягкая. - Он еще несколько раз попробовал приподнять бедро.

- Кажется, ты был бы счастлив делать это весь день, - заметила Птича Крап.

Хордило со вздохом отодвинулся. - А сказала, что я не знаю, о чем ты думала.

- Считай, ты меня завоевал.

Он встал. - Ну ладно.

- Наверх?

- Каждый раз одно и тоже, - пожаловался он. - Я ведь красавец.

Глаза ее широко раскрылись. Но он слишком часто видел такие взгляды, а что она там думает... пусть оставит при себе.

Феловиль Великодушная смотрела, как двое направляются в комнату Хордило. И качала головой. Вкусы женщин не предскажешь, но изо всех идиотских разговоров Хордило за многие годы этот можно счесть среди самых-самых. "Не могу понять, как он это делает. Снова и снова.

Конечно, мы еще увидим ее в петле. Так что, похоже, выигрывают все".

Она погладила зудящие царапины на щеке и оглянулась убедиться, не выскочила ли Фемала из погреба - но едва голова пошевелилась, дверца погреба опустилась с глухим шлеп. Отлично. Позор ее чрева может пустить там корни - будет лучше для всех.

В комнатах наверху - кроме занятой Хордило и той потаскухой - ее девочки рыдали, стараясь собрать остатки былой красы. Кому-то придется выметать эти клочки волос и кусочки кожи, но прежде милашкам нужно накраситься, достать парики и так далее.

Она не советовала дочке брать в дом того котоящера. Он мог казаться полудохлым и тупо выпучивать глазки, но дикая тварь есть дикая тварь. Ей подобает жить среди скал, скользить по утесам над волнами, жрать птиц и яйца и что попало, вместо того чтобы убивать и терзать городских котов и собачек тоже.

Спазм горя пронизал ее при мысли о двух растерзанных Алым псах. Торопыга и Трясун были хорошими, пусть немного жирными и ленивыми - как выяснилось, это оказалось их гибелью. Теперь Кривляка остался один, не вылезает из-под стола Якля... Кстати, куда девался этот вонючка? Пора бы вернуться со Шпилгитом на веревке, вот тогда несчастливый день мигом бы исправился.

Если мытарям режут глотки, никто в деревнях не рыдает. Никому не приходится объяснять: это вполне законная месть. Она может вообразить два десятка равнодушных шевелений плечами, тихую молитву Худу Повелителю Смерти, который собирает налогов больше всех прочих и так далее. Оправданное убийство.

Нет, нельзя было доверять такую работу Яклю.

Дверь отворилась, вошли еще трое чужаков.

Мужчина во главе, с огромным мечом в руках, сверкнул на Феловиль глазами и сказал с ужасным выговором: - Где ж они, а?

- В крепости. Все в крепости и там останутся, пока лорду не надоест их развлекать. Ну, вы трое кажетесь усталыми и голодными. Отложите-ка оружие и садитесь, я схожу на кухню.

Они уставились на нее; потом мужчина спрятал меч и обернулся к товарищам. - Прав Червячник, мы почти где надо. Пора торжественно выпить.

Второй мужчина (третьей у них была женщина, тощая и злобная на вид) подошел к стоявшей за баром Феловили. Борода не могла скрыть круглых шрамов на лице; он облизывался, глядя на лестницу в номера.

Первый спросил: - Что, у вас можно снять девок?

- Вам - да, - отозвалась она. - Но не тому, у которого круглые черви. Я должна беречь девочек, верно?

Мужчина глянул на спутника и пожал плечами.

- Вечно так, - загудел пораженный червями. - Ладно. Иди, Биск. Возьми двух и думай обо мне.

Биск состроил гримасу. - Думанье о тебе этому делу не помогает, Червячник, если ты понимаешь. - Он зашагал вверх, цепляясь за поручни так, будто был ближним кузеном обезьяны.

Женщина встала рядом с Червячником. - Не грусти так, - посоветовала она. - Дела могли быть еще хуже.

- От тебя одно и слышу, - буркнул Червячник и уставился на Феловиль. - Эй ты! Эля и еды, как обещала!

- Я уже начинаю тебе сочувствовать, - отозвалась Феловиль, отходя к очагу, проверить котел с новой порцией похлебки.

- Да ну! - заорал сзади Червячник. - Мож, я возьму что захочу и плевать на тебя! Что скажешь?

- Давай, попробуй - и не покинешь "Пяту" живым.

- Кто меня остановит?