Повести о Бочелене и Корбале Броче. Часть вторая

Лихорадка отпустила Апто, едва мы вернулись к остальным. Легки были его шаги, тщательно расчесаны его волосы. Бреш Фластырь оскалился, узрев преображение, и кипел подозрениями, кидая ядовитые взоры в мою сторону. Мастер Маст уже взгромоздился на облучок, из трубки вырывались облачка дыма. Стек Маринд сидел на лошади, положив арбалет на сгиб локтя. Он вновь натянул маску солдата: острые углы дисциплины и суровая решимость. Да, на фоне утреннего солнца экссудация, окружившая мрачную фигуру, казалась аурой целеустремленности, зловещей пеленой - так обманутая женщина подходит к дому соперницы.

Тулгорд Мудрый тоже влез в седло, лязгая кольчугой и гибельным оружием. высокомерный, полный желания защитить собственность, Смертный Меч Сестер кинул обдирающий взор на уменьшенную в числе группу, и позволил себе удовлетворенный кивок.

- Это моя лошадка? - сказал Арпо Снисходительный, глядя на животное, все еще стреноженное и не оседланное.

- Боги подлые, - зарычал Тулгорд. - Ты, Бликер, седлай лошадь или мы застрянем тут на весь день. А ты, Фластырь, заводи песню.

- Никому уже не нужно умирать!

- Ты так думаешь, - разозлился Крошка Певун. - Твой слушатель - сам Грабитель, и так должно быть. Клинок навис над головой. Ухмылка черепа возвещает смертный приговор, оскал челюстей призывает рок. Чуть привлечешь внимание любого из нас - и вот, пустая голова катился, прыгая по дороге. Ха, вот было бы представление! Жизнь - баланс!

- А если твоя? - сказал Бреш, внезапно ощутив смелость (или обезумев).

- Я не стал бы тратить время на стишки, дурачок. Слова! Да любой может слепить их вместе, в любом порядке. То, чем ты занят, не кажется сложным. А? Нам просто лень. Есть вещи получше, чтобы заполнить время.

- Как понимаю, - встрял Апто, - наш король не был великим покровителем искусств.

- Комар?

- Он многих арестовал.

- Блоха?

- Потом сварил живьем в большом железном котле.

- Ну воняло, - сказал Комар.

- Несколько дней, - сказал Блоха.

- Давай, поэт. Пой! - И Крошка ухмыльнулся.

Бреш заскулил, вцепившись в гриву сальных волос. - "Глупость Готоса", переработанная в колыбельную.

- Что?!

- Я не с тобой говорю! Итак, начинаю. Попрошу без прерываний.

Милый мальчик, сладко почиваааай
Мертвые восстали из могиииил
Там и тут восстали из могиииил!
Глазки твои светлы как огнииии
Ты бы поскорее их закрыыыл
Ты бы на кургане не стояяяял
Милый мальчик, громко не орррриии
Мертвые все слышат хорошшшоооо
Мертвые не глухи, это фаааакт!
Милый мальчик, хватит, не бегиииии
Высосут они весь мозг костеееей
Мы тебя родили, в общем, зряяяяяя

- Довольно! - проревел Тулгорд, разворачивая коня и выхватывая меч.

Крошка зашелся смехом. - Вот оно!

- Тихо, треклятый некромант! Ты... - Тулгорд нацелил меч на Бреша, лицо которого стало бледнее, чем у неупокоенной Опустеллы (лицо выше рта, то есть). - Ты больной - слышишь? Больной!

- Люди искусства не видят в том порока, - заметил Апто Канавалиан.

Меч дрогнул. - Хватит, - прошипел Тулгорд. - Хватит, слышал?

Голова Бреша моталась, как дерьмо в водовороте.

Оседлав коня, я шлепнул его по тугому заду и обернулся к Здраворыцарю. - Скакун ожидает вас, сир.

- Превосходно. И что?

- Ну, садитесь в седло.

- Хорошо. Давай сделаем это!

- Посадка требует, славный рыцарь, чтобы вы подошли вот сюда.

- Правильно.

- Ногу в стремя - нет, другую - о, ладно, и так сойдет. Теперь хватайтесь за спинку седла, так, и лезьте вверх, перекиньте ногу, вот так, идеально, другую в стремя - да. Готово, сир.

- Где его голова?

- Сзади. Охраняет тылы, сир, как вы предпочитаете.

- Я предпо... читаю? Разумеется. Отлично.

- Теперь мы просто привяжем поводья к упряжи этого мула - не возражаете, мастер Маст?

- Нисколько, Бликер.

- Хорошо... вот! Вы собраны в путь, сир.

- Весьма любезно. Будь благословен. Прими благословение с торжественной благодарностью, смертный, ибо я произношу его раз в тысячу лет.

- Так и будет, сир.

- За это, - сказал Тулгорд Мудрый, - ты будешь отдуваться весь день, Бликер.

- Ох, Смертный Меч, так и будет.

***

В этот момент я должен заявить, со всем смирением, что не особенно склонен ко злу. Будь я так злобен, как вам кажется, убил бы критика уже давно. Так или иначе, мы должны склониться пред ходом событий и верно их отобразить, пусть я и предстану в весьма непривлекательном свете. Однако взор творца должен оставаться острым и беспощадным, замечая каждую подробность, придавая ей веский смысл (хотя загроможденные мозги бездарных критиков и не заметят нюансов -эх, да ссать на них!)

Конечно, я, со всей моей неуклюжестью, выбрал неподходящий миг для важного замечания.

Пропустим личное? Как пожелаете. (Я делаю это, надеясь получить ваши одобрительные отзывы, в конце всего).