Повести о карме

– Ткать? Готовить пищу? Рожать детей? Вам не представить страх, который я испытывал при одной мысли об этом. Вот причина, по которой я в шестнадцать лет ушел из дома. Отец не предпринимал попыток устроить мой брак, останавливая мачеху, когда та заговаривала о замужестве. Но угроза оставалась угрозой. Так я превратился в онна-бугэйся, женщину-воина. Кто захочет взять такую в жены?

– Да, пожалуй.

Это все, что я сумел выдавить.

– Всякий раз, выходя на поединок, мне приходилось дважды доказывать, что я лучше: как Сидзука Юичи, мужчина, и как Сидзука Йоко, женщина. Первое я доказывал тайно, для себя, второе – открыто, для других. А потом…

Мой собеседник, кем бы он ни был, отхлебнул холодного чаю:

– Потом я встретил беднягу Кубо и взял его в ученики. Да, я готовил его тело себе на замену. Да, уже тогда я продумал, как добьюсь этого. Да, я знал, что на это уйдут годы – и успех, мягко говоря, неочевиден. Что же, Рэйден-сан, теперь вы можете презирать меня.

– Вы рассказали ему свою историю? – спросил я. – Вашему ученику?

– Да. Слово в слово, так же, как и вам.

– Когда?

– В хижине.

– Зачем?

– Он собирался вспороть себе живот. Он винил себя в том, что искалечил меня. Я хотел его остановить. Внушить ему презрение к себе. Показать, что был ему не столько учителем, сколько негодяем, покусившимся на его мужское тело. Тренированное тело, подготовленное мной же. Исполнившись презрения, он бы покинул хижину и бросил меня умирать. Клянусь, в этом случае я умер бы спокойно. Меня убили бы голод и жажда, а значит, Кубо остался бы невиновен.

– И вместо того, чтобы уйти, оставив вас голоду и жажде…

– Он решил пожертвовать собой. Он сказал, что жить безликим не так уж плохо. В любом случае, это лучше, чем доживать свой век калекой. Что после фуккацу я смогу уйти в горы, стать отшельником и продолжить свои тренировки. Ведь в них смысл моей жизни? «Значит, – сказал он, – вы ничего, в сущности, не потеряете. Разве что общество людей? Так вы никогда особо не нуждались в нём.» Я напомнила ему, что безликие утрачивают будущие рождения. «Никто не знает этого доподлинно, – возразил он. – А даже если и так? Вы стоите на пути к совершенству и с моей помощью достигнете его. Я буду счастлив, что моё тело поможет вам стать идеальным воином. Какая разница, что случится потом? В своей будущей жизни я буду молиться, чтобы будда смилостивился над вами.» После этого он кинулся на меня с ножом.

– Вы дрались?

– Как могла. Со сломанной спиной я не была ему соперником. Но я не хотела становиться безликой. Когда он убил меня, последним моим чувством был ужас. Когда я воскресла, я три дня смотрелась в воду при каждом удобном случае. Ночами я засыпала, держась за нос или брови. Боялась, что к утру лицо сбежит от меня.

– Он убил вас из милосердия. Так почему же вы сохранили лицо?!

– Не знаю.

Не знаю. Вот что ответил мне Нобуюки Кубо-второй, он же госпожа Йоко, она же Сидзука Юичи, её брат.

4 «Со стражей шутить – себе дороже»

– Следующий!

Я спешился. Ко мне вразвалочку подошёл Икэда, сослуживец отца. Сам отец, как старшина караула, следил за досмотром от дверей дощатой будки, служившей убежищем в плохую погоду. Отец глядел мимо меня, весь суровость и безразличие. Небось распорядился досмотреть сыночка по всей строгости, чтобы не подумали, будто он родне поблажки даёт.

– Ваше имя и должность?

Можно подумать, Икэда не знает, кто я. Строгости на себя напустил – куда там! Только что зубами не скрипит от усердия.

Я назвался.

– Куда направляетесь?

– В Эдо.

– По какой надобности?

– По служебной.

– Подорожная грамота?

– Прошу вас.

Грамоту мне выписали – любо-дорого поглядеть. Свиток в три сяку длиной, с чёрной печатью секретаря Окада, с красной печатью господина Сэки. Печати удостоверяли мою должность и полномочия, подробное описание внешности, а также цель поездки в Эдо. Цель эта была изложена столь туманно, что всякому здравомыслящему человеку делалось ясно: Торюмон Рэйден выполняет очень важное тайное задание, и лишних вопросов лучше ему не задавать.

Икэда наморщил лоб.

– Так зачем вы едете в Эдо, господин Рэйден?

Выходит, не всякому. Не здравомыслящему.

– Об этом написано в документе, который вы читаете.

– Но я ничего не понял! Хидео-сан, может быть, вы разъясните?

Он в растерянности обернулся к моему отцу.

– Дайте сюда! – велел отец.

И ворчливо сообщил вскоре:

– Что тут непонятного? «…командирован в Эдо для прояснения ряда обстоятельств разной степени важности, по которым у службы Карпа-и-Дракона возникли косвенные сомнения в ходе проведения…»

– Ну да, ну да! – торопливо закивал Икэда. – Теперь и мне всё ясно! А то у меня тоже это… Сомнения возникли, косвенные. А теперь что ж? Теперь ясней ясного…

Он вернул мне грамоту:

– Прошу вас предъявить вашу поклажу, Рэйден-сан. Вы везёте с собой яды? Сонные зелья? Скрытое оружие? Чужие письма или иные послания?

– Ничего из этого.

Икэда заглянул в седельные сумки, но рыться в них не стал.

– А это ещё кто с вами?!