Повести, рассказы, миниатюры

– А теперь хочу шарики для моей мамы, у неё сегодня день рождения, – топая ногой в чёрном ботинке.

Я смотрю, как, улыбаясь, Колян полез в задний карман брюк, у него всегда там пара-другая презервативов. Иногда мы понимаем друг друга с полуслова, достаточно пары жестов, и нам всегда всё ясно. Замотав недовольно головой, я с укоризной посмотрел на него. Словно прочитав мои мысли, он отдёрнул руку и кивком головы спросил меня: я, конечно, прекрасно понимаю, что надутые презервативы вместо шариков – плохой подарок маме такого славного малыша к её днюхе, но и разочаровывать его в существовании волшебства в таком юном возрасте тоже не очень хочется, что делать будем, курилка?

Несколько дней назад до этого был день рождения моей племянницы, и её мамаша доверила мне надувание шариков, решив, что у меня кузнечные лемеха вместо лёгких, поэтому, надув десятый шарик, я остальные спрятал в боковой карман куртки и смылся покурить на улицу. Теперь мне ничего не оставалось, как вынуть их и надуть.

Ошеломлённый пацанчик, подпрыгивая от радости, хватает первый надутый шарик и бегом в сторону дома, даже не попрощавшись.

– Хорошая молодёжь у нас растёт, – смотря вслед бегущему пацану, заметил Колян.

– Да, – соглашаюсь я, – главное, что талантливая – вирусосозидательнопланетопокорительная.

– Ага, будет кому отдать в надёжные руки нашу грешную землю после нас, – соглашается со мной Колян, выпуская сизыми кольцами дым из жёлтых губ, сложённых в трубочку.

Пройдёт немного времени, и мы будем довольные возвращаться от наших девчонок по улице Космонавтов вниз к перекрёстку Королёва, куда с минуты на минуту должен подъехать наш автобус номер девять. Вдруг чей-то детский голос сзади нас:

– Мама, мама! Смотри, это дяденьки волшебники, о которых я тебе рассказывал! Это они для тебя надули шарик!

Метрах в пяти от нас, держа за руку знакомого нам пацана, шла молодая мамаша приятной внешности со строгим лицом и недовольно бросала на нас косые взгляды, полные, как ей, наверное, казалось, справедливого гнева.

– А она ничего у него, мне всегда нравились дети, у которых хорошенькие мамаши, – оборачиваясь, пробурчал Колька вполголоса, громко здороваясь с ней.

– Придурок, только её нам не хватало, – сказал я, заметив, как она словно лазером прожигает нас глазами. – Хорошо, что я тебе не дал презерватив надуть для неё, пошли отсюда быстрее, – ускоряя шаг.

Мадина

Ложится спать со мною вместе тот тёмный дом напротив.

Над серой крышей у него прожорливое облако плывёт,

Сожрав луны кусок, глотая звёзды мимоходом,

Оно грозится завтра в дождик превратиться,

А за окном беспечно мурлычет рыжий кот по кличке Бегемот.

Я ворочаюсь с боку на бок, не могу заснуть, всё думаю, неужели Мадина на выходные уедет к бабушке Фатиме, и я два дня буду один играть в песочнице с Таней.

Длинные русые волосы у Танечки (так называет её моя бабушка, которая очень её жалеет) туго заплетены в косички, как корабельные канаты, они заканчиваются красными бантами, из-под которых выходят два крысиных хвостика. Мне жутко нравится их подёргать время от времени, и всякий раз она подымает на меня свои изумлённые голубые глаза и говорит:

– Не делай больше так.

Она очень добрая и тихая девочка, с ней всегда уютно и хорошо. Она прекрасно строит песочные домики и всякий раз мне напоминает:

– Когда мы вырастем, поженимся и будем жить здесь, в этом домике, я буду тебя ждать на скамеечке под окошком, а потом мы пойдём в булочную за хлебом.

У Тани нет отца, он утонул в Белой речке, соседи говорят, решил искупаться по пьяной лавочке, и его, горемычного, унесло течением аж на три километра вниз.

Честно говоря, мне не очень хочется жениться на Тане. Когда наши соседи молодожёны ругаются между собой, дядя Серёжа обязательно кричит тёте Кате: «Ты моя самая большая ошибка в жизни, лучше бы я остался холостым!» Поэтому я думаю, что ничего хорошего в этом нет, если будешь ругаться, как они, каждый день.

Летнее утро дышит прохладой гор, свежий запах цветов с уличных клумб, растворяясь в воздухе, несёт тонкий аромат гиацинтов. Я выхожу из дома и иду к первому подъезду, где живёт Мадина. Жду её, от нечего делать смотрю, как здоровый шмель, жужжа, облетает цветки, собирая нектар. Наконец появляется моя подружка, у неё нарядное новое платье, розовые носочки в сандалиях, в руках скакалка. Она абсолютно не смотрит в мою сторону и начинает прыгать на одной ноге, поочерёдно сменяя их. Тем самым даёт возможность мне вдоволь налюбоваться её обновой. Вслед за ней выходит бабушка Патимат, она строго смотрит на Мадину и потом переводит свой орлиный вгляд из-под тонких бровей на меня.

– Здравствуй, Ашотик, – её строгое лицо становится светлым, – ты бабушку не нервировал сегодня, надеюсь?

– Нет, бабушка Патимат, – отвечаю я ей, отводя глаза в сторону.

– Здравствуйте, Галина Михайловна.

– Доброе утро, Патимат, я не знаю, что он тебе сейчас сказал, но сил моих больше нет, этот мальчишка меня доведёт до инфаркта (это всё потому что я не умылся утром и выбежал на улицу не позавтракав).