Повести, рассказы, миниатюры

– Не переживайте, Галина Михайловна, они все такие в детстве, вы думаете, мне было легко с Андзором, одна вырастила его, как мой муж Хасан ушёл в сорок первом добровольцем на фронт.....

Так каждое утро наши две бабушки вспоминают былое, я всякий раз думаю, что их лучшие дни остались где-то там до войны, они живут прошлым, настоящее для них всего лишь бесцветные будни.

Наговорившись вдоволь, бабушка Патимат берёт нас за руки, и мы все вместе через дорогу идём в гастроном купить сметаны на разлив и хлеба. В магазине Мадина смотрит на конфеты, её намёки прерывает строгий взгляд Патимат. Мне иногда кажется, что она читает наши мысли на расстоянии. Вот вчера, например, мы с Мадиной договорились сходить вместе на речку, чтобы наловить головастиков из луж и переселить их в наш двор, как Патимат неожиданно, прежде чем отпустить погулять, предупредила нас: на речку ни ногой, накажу обоих. Пришлось весь день торчать во дворе. Или, например, пропажа гороха из банки в кухонном шкафу, за которой сразу же последовал арест двух трубочек-плевательниц.

Все вместе мы возвращаемся к нам во двор, я несу булку с хлебом, Мадина белый бидончик с отбитым боком, в котором сметана, оставшиеся свободные две руки крепко держит Патимат – дружно переходим дорогу. Возле подъезда она забирает продукты из наших рук и строгим голосом говорит:

– Играйте только во дворе, – хмуря брови, – я с балкона слежу за вами.

В знак согласия мы киваем головой, хотя прекрасно знаем, что надо просто выждать, когда она подымется наверх, посмотрит на нас сверху пару секунд и уйдёт на кухню готовить обед для отца Мадины, дяди Андзора.

Через три минуты мы уже на соседней улице, переходим осторожно дорогу, выходим к дому, где живёт Борька-дурак. Лучше ему на глаза не попадаться, он старше нас и иногда дерётся с нами. За его домом пустырь, там валяются железнодорожные шпалы, проволока, разбитые кирпичи и прочая строительная рухлядь. Я ищу медную проволку, из неё наш сосед, шофёр-дальнобойщик дядя Хасан, делает интересные головоломки, у меня даже есть рогатка из неё. Но об этом никто не знает, кроме Мадины, иногда я даю ей пострелять из неё, она пожимает плечами, будто я ей навязываюсь, а сама с удовольствием стреляет.

Тем временем, пока в поисках проволоки я успел ободрать коленку до крови, она собирает полевые цветы тут же на пустыре, успев вплести себе в волосы ромашку. Она тихо подходит ко мне с куцым букетом цветов в руке, молча смотрит на меня. В это же самое время я замечаю между камней необыкновенную находку – фантик от конфет «Гулливер».

Фантик совсем новый, видно, недавно его сдуло ветром сюда с какого-то балкона неподалёку.

Я расправляю его, ошибки нет, новый, целое состояние – его можно променять на два яблока, три круга на велосипеде Владика вокруг дома, на десять фантиков «Мишки косолапого» или на пять – «Птичьего молока».

– Отдай мне его, – прозвучало угрожающе с нотками приказа, – я его первая увидела, – оправдали мои опасения насчёт недоброй развязки так хорошо начавшейся истории с находкой. Фантик на всякий случай быстро исчез в кармане. Вслед за моей рукой там же оказалась и кисть с острыми ноготками. Я выдернул её руку из кармана, получилось грубо, фантик порвался, в серых глазах Мадины сверкнул злой огонёк, за ним последовал удар ногой ниже колена. Ссориться с ней мне строго-настрого запрещено моими родителями, да и кроме того, она дерётся как тысяча разъярённых кошек, может расцарапать тебя в кровь.

Мы снова у её подъезда, и она как всегда прыгает на своей скакалке, недобро поглядывая в мою сторону. Вдали я замечаю дядю Андзора, это папа Мадины. У него строгий орлиный взгляд, совсем как у Патимат, и добрая душа. Отец иногда заходит по вечерам к Андзору, и они часами сидят на балконе, курят и долго беседуют. Порой они пьют красное вино, которое привозит из Грузии дальнобойщик Хасан. В своих бесконечных разговорах часто упоминают человека, которого зовут Сталин. Как-то я спросил отца, а кто такой Сталин?

– Когда подрастёшь, тогда и всё узнаешь, – и тут же добавил: – Всему своё время.

Тогда я спросил его ещё раз:

– Ну скажи хотя бы, это хороший человек или плохой, – настаивал я, на что отец ничего не ответил, только покрепче сжал руку.

Завтра утром надо успеть подловить Хасана, пока он не уехал на своём грузовике, и отдать проволоку, чтобы он наделал из неё головоломок, они у него лихо получаются.

У Хасана под сиденьем есть настоящий пистолет и патроны к нему. Он обещал мне и Мадине пострелять из него, когда мы подрастём, но это тайна, об этом никто не должен знать, надеюсь, вы умеете хранить тайны.