Читаем Повести разных лет полностью

П о л е ж а е в. Куда?

К у п р и я н о в. Хотим поработать, разгрузить уголь для электростанции. У вас же свет будет! А потом на губу.

П о л е ж а е в. Это еще что такое?

К у п р и я н о в. Гауптвахта. Десять суток.

П о л е ж а е в. Десять суток? Вам? За что?

К у п р и я н о в (исчезая за дверью). За самовольный обыск у профессора Полежаева. Будьте здоровы!

П о л е ж а е в. Всего хорошего!

М а р ь я  Л ь в о в н а  вносит лампу, с т у д е н т ы  идут за ней.

(Удивленно.) Молодежь? Муся, а где же?..

М а р ь я  Л ь в о в н а. Дима! (Делает ему знаки.)

П о л е ж а е в (приглядываясь к студентам). Здравствуйте, господа. Чему обязан видеть вас дома, а не в университете? Кстати, вы стали манкировать занятиями… Да, да, вот вы не бываете, и вы, и вы.

В т о р а я  с т у д е н т к а. И не будем ходить.

П о л е ж а е в. Вам же хуже. Берете пример с почтенных сановников, предпочитающих саботаж честной работе?

П е р в ы й  с т у д е н т. Люди, отказывающиеся служить насильникам, — не саботажники. Ваша статья — предательство по отношению к русской интеллигенции!

В т о р о й  с т у д е н т. И мы на фракции меньшевиков постановили…

П о л е ж а е в. Это мне неинтересно, что вы там постановили.

П е р в а я  с т у д е н т к а. Вам говорят правду, которая вам колет глаза.

В т о р а я  с т у д е н т к а. Мы не хотим слушать лекции большевистских прихвостней.

В с е (кричат в один голос). Да, да, не хотим! Мы не посмотрим на имя!

В о р о б ь е в. Господа, господа, я прошу вас, это все лишнее. Господа, перестаньте.

П о л е ж а е в (Воробьеву). Вы опять тут как тут!

В о р о б ь е в (оскорбленно). Вы решительно не хотите меня видеть?

П о л е ж а е в. Сегодня совершенно решительно.

В о р о б ь е в. Ах, так! (К студентам, с достоинством.) Господа, вы слышите? Профессор обращается со мной так, что, казалось бы, я должен тотчас же уйти и никогда не возвращаться. Но я слишком люблю моего учителя и даже в минуту высшей несправедливости ко мне стараюсь платить добром за зло. (Внушительно похлопывает по портфелю.)

П о л е ж а е в (Марье Львовне). Что он мелет? Что у него в портфеле?

М а р ь я  Л ь в о в н а. Я не знаю.

В о р о б ь е в. Помните, Дмитрий Илларионович, я говорил вам утром про типографию, где печатается ваша книга?

П о л е ж а е в (тревожно). Книга?

В о р о б ь е в. Случилось именно так, как я и предполагал. (Пауза.) Типографию заняли большевики и… и…

П о л е ж а е в. «И-и»!.. Говорите без этих ослиных междометий.

Сдержанный смех студентов.

В о р о б ь е в. И теперь это типография Петросовета.

П о л е ж а е в. А моя книга?

В о р о б ь е в. Не беспокойтесь, вот она. (Поднимает портфель.) Я едва успел ее спасти. Я взял ее оттуда буквально в последнюю минуту.

П о л е ж а е в (гневно). Без моего разрешения?

В о р о б ь е в (не понимает). Ну конечно, они не подумали даже справиться, что печатает типография. Им наплевать на все наши ученые труды.

П о л е ж а е в (наступает). Где книга?

В о р о б ь е в. Книга здесь, но, надеюсь, вы завтра же поручите мне отправить ее за границу. (К студентам.) Да, да, господа, несмотря на войну, можно русскую книгу напечатать за границей.

П о л е ж а е в. Отлично!

В о р о б ь е в (увлекаясь). Они там отлично издают книги.

П о л е ж а е в (спокойно). Так. А теперь… (Пауза.) Давайте рукопись и… и… (Показывает на дверь.)

В о р о б ь е в. Вы?.. Меня?..

П о л е ж а е в. Я жду.

Движение среди студентов.

В о р о б ь е в. Я это предполагал. (Вызывающе, с расстановкой.) Я не возвращу вам книгу (пауза), пока вы публично не откажетесь от своей статьи, помещенной сегодня в большевистской газете. (С чувством.) Дорогой учитель, когда пройдут первые дни вашего заблуждения, вы извините предпринятые мной радикальные меры.

П о л е ж а е в (вплотную приблизился к Воробьеву). Дорогой ученик! Когда у вас заживут синяки после вашего падения с лестницы (подталкивает Воробьева к передней), вы извините предпринятые мною радикальные меры.

М а р ь я  Л ь в о в н а. Дима… Викентий уйдет. Он сам.

В о р о б ь е в (к студентам). Господа, что вы смотрите! С него станется все. Господа, помогите!.. (Вырывается от Полежаева.)

П о л е ж а е в. Хорош субчик! (Отпускает его.)

Студенты стоят в нерешительности. Общий шум. Марья Львовна незаметно уходит в прихожую. Вдруг сильный стук в дверь. Слышно, как Марья Львовна кому-то открывает.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное
Адмирал Колчак. «Преступление и наказание» Верховного правителя России
Адмирал Колчак. «Преступление и наказание» Верховного правителя России

Споры об адмирале Колчаке не утихают вот уже почти столетие – одни утверждают, что он был выдающимся флотоводцем, ученым-океанографом и полярным исследователем, другие столь же упорно называют его предателем, завербованным британской разведкой и проводившим «белый террор» против мирного гражданского населения.В этой книге известный историк Белого движения, доктор исторических наук, профессор МГПУ, развенчивает как устоявшиеся мифы, домыслы, так и откровенные фальсификации о Верховном правителе Российского государства, отвечая на самые сложные и спорные вопросы. Как произошел переворот 18 ноября 1918 года в Омске, после которого военный и морской министр Колчак стал не только Верховным главнокомандующим Русской армией, но и Верховным правителем? Обладало ли его правительство легальным статусом государственной власти? Какова была репрессивная политика колчаковских властей и как подавлялись восстания против Колчака? Как определялось «военное положение» в условиях Гражданской войны? Как следует классифицировать «преступления против мира и человечности» и «военные преступления» при оценке действий Белого движения? Наконец, имел ли право Иркутский ревком без суда расстрелять Колчака и есть ли основания для посмертной реабилитации Адмирала?

Василий Жанович Цветков

Биографии и Мемуары / Проза / Историческая проза