Повествование Артура Гордона Пима из Нантакета

Названные идеи были популярны в Америке, чувствовавшей себя новой землей и желавшей вообразить новейшие земли для себя. Джон Кливз Симмс-младший и его сын Америкус предприняли в 1818 г. экспедицию к Северному полюсу, с целью проникнуть в воронку, ведущую на внутреннюю землю: Симмс думал, что встретит там пропавшие колена Израилевы и тем самым восстановит единство мировой истории. Президент Эндрю Джексон не дал разрешения на экспедицию, но вокруг Симмса сложились целые группы сторонников полой земли. Некоторые намеки на эту теорию можно увидеть и в последней фразе нашей повести, в движении героя-повествователя через всецелую белизну: если полюса покрыты льдом, то это лишь предвестие особого качества цвета и жизни по ту сторону воронки. Идея о внутреннем солнце земли, идеально белом в отсутствие рассеивающего горизонта, вдохновляла многих фантастов, начиная с «Путешествия к центру земли» Жюля Верна (1864).

Страх перед новым ледниковым периодом и восторг перед громадами льдов, будь то льды Альп или полярные торосы, был общим местом романтизма, проистекавшим из кантовской эстетики Возвышенного. Достаточно вспомнить картину Каспара Давида Фридриха «Крушение „Надежды“» (1824), посвященную гибели корабля арктической экспедиции Уильяма Перри. Перри, английский моряк, искавший проход из Англии в Америку через полюс, был выдающимся зоологом и ботаником, исследователем морских течений. При этом в молодости Перри разработал систему навигации для кораблей китобойного промысла – как раз на бывшем китобойном корабле и перемещался Артур Гордон Пим.

В ходе написания повести произошли важные события в жизни автора: к концу года он уволился из «Южного литературного вестника» на этот раз по собственному почину: он считал, что своей резкой литературной критикой, не щадящей ни одного из признанных поэтов, от Лонгфелло до Чарльза Ф. Хоффмана, он прибавляет популярности изданию; но издатели боялись новых конфликтов. В начале 1837 г. По вместе с семьей перебрался в Нью-Йорк, а в мае 1837 г. в стране грянул тяжелый экономический кризис: газеты и издательства закрывались, книги никто не покупал. По, чтобы выручить деньги прямо сейчас и спасти семью от банкротства, не успев закончить повесть, пишет рассказы, которые потом составили его всемирную славу. Это «Лигейя», «Черт на колокольне», «Падение дома Ашеров», «Вильям Вильсон» и другие.

«Лигейя» – образцовый мистический рассказ, посвященный узнаванию несомненных черт бывшей покойной возлюбленной в новой умершей возлюбленной. Хотя сам по себе мотив узнавания «той же самой» после чудесных превращений известен по волшебным сказкам или древнегреческому мифу о Прокриде, По вносит в рассказ особую ноту: невозможности сожаления. Рассказчик повествует о своей горести, – но именно поэтому он уже не может рыдать, сама чрезвычайность событий заставила его во всем признаться без слез.

В рассказе «Черт на колокольне» таинственный визитер, гражданин мира злых духов, заставляет часы бить в полдень тринадцать, а не двенадцать раз, и тем самым разрушает благополучное самодовольство голландского городка (явная карикатура на Нью-Йорк, изначально Новый Амстердам) – даже кошки и свиньи, не получившие вовремя пищу, устраивают бунт, что уж говорить о жителях, сразу после сбоя переставших следить за плитами и каминами. Известно, что дьявольские образы По вдохновили Достоевского на написание разговора Ивана Карамазова с чёртом: чёрт, пытающийся убедить Ивана Карамазова, что если земля много раз погибала от обледенения, значит, время относительно, и рай лишь иллюзия, до которой надо идти «квадрильоны лет», – философский собрат черта на голландской колокольне, только карамазовский пытается нарушить временную меру не отдельного города, а всего человечества.

«Падение дома Ашеров» – казалось бы романтическая история о том, как материализуются книжные фантазии, – на поверку оказывается совсем не такой простой. Книги до сих пор воспринимаются скорее как способ успокоить душевные переживания и тревоги, как лекарство от суеты и преждевременных решений. Для этого немало оснований: известно, как богатое воображение смягчает нравы, потому что человек с богатым воображением всегда может построить такую стратегию поведения, чтобы меньше ссориться с соседями и вызывать злобу и раздражительность. Да, это так, но По первым открыл, что наоборот, дурные предзнаменования в книгах могут стать дурными событиями реальности; а кончина сестры, которая, как кажется герою, была похоронена заживо – лучшая метафора творчества как умерщвляющей силы, препарирующей воспроизводимые им формы, о чем Александр Блок точно написал:

Душу сражает, как громом, проклятие:
Творческий разум осилил – убил.