Повествование вардапета Аристакэса Ластиверци

В его правление произошло великое избиение ромейских отрядов в бердакалаке[159] Беркри[160], принадлежавшем стране Арцрунидов, вместе с окружающими его дастакертами. Беркри издавна был захвачен персами, которые продолжали владеть городом. Сюда с большими силами явился правитель[161] Васпуракана Кавасила[162], занял город и в качестве гарнизона оставил конные отряды. Но в это время его место занял другой и с остальными войсками удалился от Беркри; он расположился в местности Арцак[163], соблазнившись обилием корма и прочими нужными всадникам предметами. А [бывший] владетель Беркри по имени Хтрик, который находился в крепости под стражей, оповестил об этом военачальников страны персов. Бросив клич друг другу, персы неожиданно сосредоточились в одном месте, напали на город и окружили его плотной стеной. Между тем после непотребных дел и пьянства ромейское войско было охвачено дремотой и не позаботилось обезопасить себя мерами предосторожности. Да и защитник Израиля отказал им в помощи. [Противник] перебил мечами 24 тысячи человек. И произошло это не из-за праведности персов, но из-за нечестивости наших воинов, которые были побиты беспощадным мечом, согласно сказанному господом: «Злодея предаст злой смерти»[164]. А войска, расположенные в Арцаке, не поспели им на помощь. Персидские отряды захватили добычу, обобрали убитых и отправились в свою страну. Они взяли множество пленников, и, когда по пути стали на роздых, Хтрик приказал каждому рыть землю и зарубить там связанных, пока яма не наполнилась, после-чего он влез туда и умылся кровью убитых, чтобы успокоить гнев сердца[165].

/49/ На следующий год[166] император вновь отправил войска, которые по прибытии установили машины и камнеметницы и начали крушить крепостные стены. Находившиеся внутри крепости видели, что им не спастись, многие из них уже пали,. и поэтому обратились с мольбой к [ромейским] военачальникам — пусть их отпустят невредимыми в их страну, сами же займут крепость и дастакерты. Вняв им, так и поступили. С тех пор и поныне упразднена власть персов над этим местом.

В начале царствования Михаила, в месяц Арац, в пятницу,. к исходу дня, произошло затмение солнца[167]. По нашему счислению то был 482 год[168]. При виде этого многие сведущие люди решили, что наступил день рождения антихриста, или же усмотрели в этом предзнаменование великих бедствий» И произошло это в наше время, в те дни, с которыми знакомит наше повествование. И мы своими глазами узрели удары гнева божьего и новые бедствия, которые постигли наш народ армянский за прегрешения наши. А еще ранее было другое великое знамение, которое повергло очевидцев в страшное изумление. Оно было схоже со знамениями последнего разрушения Иерусалима, о котором грозно предупреждал спаситель: «Ибо в те дни будет такая скорбь, какой не было от начала творения и не будет»[169]. Они же в ответ рассвирепели, сочтя госиода и творца своего простым смертным. [Некогда] муж некий Анания, будучи в Иерусалиме, громко восклицал, стеная: «Горе Иерусалиму, горе окровавленному граду! Наступили для тебя дни расплаты и так далее», что описывает великий Евсевий в церковной истории[170]. То же случилось и в наше время. Подобный Анании некий муж, никому не известный, несчастный, без роду и племени, прибыв с востока, /50/ пересек гавары Апахуник и Харк, спустился в Мананали и в Екелеац (путем, по которому не вернулся!) и, набрав в рот одни и те же слова, повторял их непрерывно, днем и ночью: «Горе мне, горе мне!»—и больше ничего. И если кто спрашивал:

«Откуда ты, из какого гавара?» или «К чему ты говоришь это?», то он не отвечал, а продолжал беспрерывно то же самое. Простодушным он казался сумасшедшим, мудрецы же говорили: «Это самое горе постигнет всю страну ...» Но все это задерживает наш рассказ. Обратимся к повествованию и вернемся к упомянутому выше императору.