Повод для оптимизма? Прощалки

И вот довольно неожиданно совсем недавно вдруг многие игроки американского профессионального футбола во время исполнения гимна стали опускаться на одно колено, тем самым выражая протест против убийства афроамериканцев белыми полицейскими. Этим, конечно, воспользовался президент Трамп, обозвав этих игроков «сукиными сынами», это я цитирую его. И буквально вчера вице-президент Пенс покинул стадион, когда несколько игроков команды «Сан-Франциско Форти Найнер» тоже опустились на колено во время исполнения гимна. Пенс обвинил их в неуважении к флагу, к доблестным солдатам, которые берегут мир во всем мире. Словом, и Трамп, и Пенс считают этих игроков не патриотами. Трамп призвал зрителей в случае, когда игроки будут так делать, уходить со стадиона. Правда, зрители никуда не уходят, видимо, они тоже не патриоты.

Так вот на самом деле, может, как раз они патриоты, эти самые игроки, которые выражают протест?

Вот если бы, например, какой-нибудь немец отказался бы отдать нацистский салют во времена Гитлера, он был бы патриотом Германии? Его бы, конечно же, уничтожили… патриоты, очевидно. Но это я, конечно, крайний случай привожу. А что вы думаете по этому поводу?

* * *

Я обратил внимание на слова Стива Возняка о том, что он никогда не голосует, держится от политики подальше, – такой, мол, у него принцип. И не только у него, к сожалению.

Вообще право голоса завоевывалось нашими предками с великим трудом. Как вы знаете, в течение веков верховная власть не очень-то избиралась и передавалась от одного монарха к другому. Иногда, правда, не обходилось без того, чтобы кого-то кокнуть или там зарезать, но ни о каком голосовании не могло быть и речи.

В конце концов этому порядку пришел конец, и люди получили право выбирать тех, кто должен управлять страной. Правда, не все. Женщинам долго не давали это право – до ХХ века. И не только женщинам. Там были всякого рода цензы: имущественный ценз, образовательный ценз, ну и, разумеется, расовые моменты, национальные моменты. Было пролито немало крови, пока, наконец, все люди не получили право голоса.

И мне кажется, что когда человек пренебрегает этим правом, то он вообще-то практически расписывается в своем безразличии к тому, что происходит в его стране. В некоторых странах, между прочим, голосование обязательно. И за абсентеизм даже наказывают, например, в Северной Корее. Правда, там в бюллетене только один кандидат, как это было в СССР – был не выбор, а голосование: один кандидат, и я за него голосую, второго нет. Это не совсем то, что нам хочется, как мне кажется. И за неявку на такого рода выборы я бы никого не наказывал. Однако человек должен понимать: коли он не принимает участия в выборах, то, собственно, как он может жаловаться? Он как бы отстранился.

Если мне не изменяет память, не принимали участия в прошлых выборах Государственной думы больше 50 % потенциальных избирателей. Вдаваться в причины этого я не стану, тем более что я и не знаю точной причины, но это вообще другая тема. Все же я попытался представить себе – и вы попытайтесь, смеха ради, – что было бы, если бы эти «50 % плюс» проголосовали бы не за «Единую Россию», не за «Справедливую Россию», не за ЛДПР, не за КПРФ, а за другую партию. Представляете, нет, что было бы? Какая бы была Государственная дума?

Знаете, мне часто говорят: «Я не интересуюсь политикой, поэтому я не голосую». Это, конечно, ваше право, но имейте в виду – политика интересуется вами.

* * *

Вы, возможно, заметили, что я, как правило, никогда не говорю, кто у меня будет в гостях через неделю. По разным причинам. Во-первых, порой я и сам не знаю, это решается в последний момент, в связи с каким-то событием. Бывает так, что предполагаемый гость никак не решится, то ли он будет, то ли его не будет, приходится ждать и гадать, как это получится.

Но чаще всего просто я не хочу, чтобы имя этого человека было заранее известно зрителю, то есть вам, ну, чтобы было некоторое ожидание. Сегодня я, пожалуй, нарушу это правило, которое я сам для себя установил.

В понедельник, 30 октября, гостем будет человек, к которому я давно и безуспешно пытался пробиться. И по целому ряду причин он просто окружен всякими защитными структурами, и как я ни пытался преодолеть это все, не удавалось. Но помог случай.

Мы с товарищами сейчас снимаем фильм о Скандинавии. И вот совсем недавно, будучи в Швеции, я познакомился с одним молодым человеком и по ходу разговора, абсолютно неожиданно, я узнал от него, что он знаком с тем, у кого я хочу взять интервью. Я его спросил: «Можете ли вы мне помочь в этом?» Он сказал: «Конечно, я ему просто позвоню». То есть он мог ему напрямую позвонить. И сказал, что сообщит мне. Я уехал в Москву, и через три-четыре дня он позвонил мне и сказал: «Да, он готов дать вам интервью, вот телефон его помощника, которому вы должны позвонить». Я позвонил – и дальше было дело техники.