Повод для оптимизма? Прощалки

Сегодня, накануне 75-летия Победы во Второй мировой войне, очень много говорят о том, как важно не искажать историю, не представлять ее в выгодном для себя свете, а давать ее такой, какой она была. И это, конечно, правильно. Ничего скрывать не надо, в том числе правду об операции «Восход» или, скажем, о секретных протоколах договора Молотова-Риббентропа.

Не искажая историю, мы выражаем признательность и глубокую благодарность, уважение к тем, кто отдал свою жизнь, чтобы мы жили и вообще родились на этот свет.

* * *

Моя дочь с мужем живут в Берлине. И там же живут моя внучка, мой внук, мой правнук, моя правнучка. То есть почти все мои близкие люди живут там, в Берлине. И конечно, я часто о них думаю, а теперь я о них сильно беспокоюсь из-за разгула коронавируса.

Я слышал о том, что делается Германии, – видел по телевизору, читал, но мне хотелось услышать это непосредственно от человека, который там живет, то есть от моей дочери. Я ей позвонил и попросил, чтобы она мне прислала перечень того, что, насколько лично ей известно, делается в Германии. Это довольно любопытно.

Ну, во‐первых, об информации. Оказывается, что с самого начала очень активно ведет себя министр здравоохранения Германии господин Йенс Шпан. Он регулярно проводит пресс-конференции и регулярно дает интервью, причем все это публично. И по каналам телевидения регулярно выступают врачи-эпидемиологи, отвечают на вопросы и говорят о том, как надо вести себя, где «узкие» места, какие группы риска. Есть еще такой Институт Роберта Коха, очень уважаемый в Берлине, который каждодневно вывешивает на общедоступном сайте сводку об инфицированных и дает рекомендации, куда позвонить в случае чего и так далее.

Во-вторых, конкретные меры. Закрыты театры, концертные залы, музеи, запрещены мероприятия для более чем одной тысячи человек, закрыты детские сады, школы, вузы, рестораны, кафе, клубы, бары, бассейны, стадионы, спортивные центры, казино и публичные дома (в Германии проституция разрешена). Запрещены частные празднества и вечеринки для более чем пятидесяти человек.

В-третьих, в связи с экономическим ущербом для фирм и частных предпринимателей Бундестаг, то есть Парламент, принял план экономической помощи. Первое – предоставить гибкие кредиты с неограниченным сроком. Второе – разрешить фирмам вводить укороченный рабочий день или три рабочих дня в неделю, если больны более десяти процентов работников. И в этом случае государство обеспечивает фирмам недостающие финансы для полноценных выплат страховки.

С сегодняшнего дня, именно с сегодняшнего, закрыты границы с Австрией, Швейцарией и Францией.

Мне показалось, что там довольно много поучительного. Не знаю, как вам.

* * *

Сегодня утром я получил по почте вот какое письмо:

«Владимир Владимирович, здравствуйте. Меня зовут Анна Данилова, я главный редактор портала “Правмир”, и я пишу вам с довольно, может быть, странной просьбой. Мы очень хотим сейчас записать обращение к людям в группе риска по коронавирусу от людей, которым они доверяют. Сейчас в России очень много такого отношения, что типа “все фигня и пропаганда”. И для многих будет убедительным только голос настоящих авторитетов с просьбой поддержать самоизоляцию. Пожалуйста, не могли бы вы записать такое обращение? Не предлагаю приехать записать, хотя мы, конечно же, можем, но, наверное, не стоит. Но вдруг вы могли бы записать по телефону. С уважением, Анна Данилова».

Вы знаете, когда меня спрашивают, чем отличаемся мы, русские, от западных людей, то мне очень легко ответить: мы отличаемся подозрительностью ко всему, что говорит власть и руководство. И эта подозрительность возникла, конечно, не на пустом месте. Я часто повторяю слова Линкольна: «Можно дурачить часть народа много времени, можно дурачить много народа часть времени, но нельзя дурачить весь народ все время». Но Линкольн не добавил к этому еще вот какие слова: если все время стараться дурачить народ, то в нем выработается устойчивая подозрительность ко всему, что говорит власть.

Вообще, подозрительность – это вещь неплохая, особенно когда тебя уговаривают голосовать за кого-то или за что-то, даже не задумываясь. Наверное, лучше задуматься, разобраться и понять, почему тебя об этом просят, стоит ли тебе так голосовать или нет.