Повод для оптимизма? Прощалки

Почему я сегодня это вспомнил? Да потому что, перечитывая эту книгу, я вновь совершенно потрясен ею. Вот что надо было читать к 75-летию Дня Победы. Но еще я думал и думаю о всех тех замечательных авторах и книгах, которые были запрещены либо отчасти запрещены в Советском Союзе. Ну, «Мастер и Маргарита» Булгакова, «Доктор Живаго» Пастернака, «По ком звонит колокол» Хемингуэя, «Скотный двор» и «1984» Оруэлла, стихи Цветаевой, Мандельштама, Бродского и еще длинный список.

Чего боялись, почему запрещали книги? А наверное, чтобы люди не задавали вопросы, чтобы люди не особенно думали.

И сегодня встречаются люди, которые ностальгируют по Сталину, ностальгируют по советским временам. А что это за люди? Это, как правило, люди, которые не жили в то время, им рассказывают какие-то байки, довольно странные, и они верят. Или же это люди, которые действительно тогда жили, но которые не очень интересовались ни литературой, ни свободой, ни самостоятельным мышлением.

Конечно, запрет на книги – это, может быть, самое отвратительное, что характеризует общество. Я думаю, что об этом стоит задуматься.

* * *

В прошлое воскресенье русскому поэту Иосифу Бродскому исполнилось бы восемьдесят лет. В связи с этим много, даже очень много говорили о нем – как на телевидении, так и на радио, и в печати, читали его стихи. В общем, восхищались, что, конечно, правильно. Но почему-то ничего или почти ничего не говорили о том, как в «славное» советское время Бродского шельмовали, преследовали, судили, давали срок, оскорбляли.

Помню, я тогда работал у Самуила Яковлевича Маршака, и помню, как он возмущался по поводу суда над Бродским и потом давал мне читать записки, которые сделала во время суда Фрида Вигдорова, а потом это издавалось в «Самиздате» под названием «Судилище».

Я подумал: почему об этом ничего или почти ничего не было сказано в день восьмидесятилетия великого поэта, Нобелевского лауреата, которого лишили гражданства и вышвырнули из страны под бурные аплодисменты подлецов и подонков? Почему не воспользовались этой датой, чтобы напомнить всем и каждому, в какой стране мы жили, и чтобы выразить глубокое сожаление о содеянном?

Другому русскому поэту, тоже великому, но не столь известному, сегодня исполнилось бы сто лет. Его имя Давид Самойлов. Ему тоже досталось, хотя не так, конечно, как Бродскому. За то, что он подписал письма в защиту диссидентов Синявского и Даниэля, рассыпали книгу его стихов, которая должна была выйти из печати.

Вообще, я мог бы перечислить все имена русских писателей и русских поэтов, сосланных, высланных или расстрелянных советской властью… Но тогда трех минут бы не хватило.

Я очень люблю стихи Давида Самойлова и хотел бы сегодня, в день его столетия, прочитать одно из них. Оно коротенькое, но я очень его люблю. Вот это стихотворение:

       Я вышел ночью на Ордынку.
       Играла скрипка под сурдинку.
       Откуда скрипка в этот час —
       Далеко за полночь, далеко
       От запада и от востока —
       Откуда музыка у нас?

* * *

Я бы хотел сказать несколько слов по поводу того, что происходит в Америке, а также по поводу того, что у нас говорят и пишут об этом.

То, что мы видим сейчас в Америке, не ново. Такие взрывы негодования происходили и раньше, достаточно вспомнить 1992 год, когда горел Лос-Анджелес из-за избиения афроамериканца Родни Кинга. И тогда тоже были грабежи, и была кровь, и было насилие. Но, правда, это было только в Лос-Анджелесе.

То, что происходит сейчас, – такого еще не было. В течение двенадцати дней и ночей в десятках городов десятки тысяч людей выходят на улицы и протестуют. Вся страна по сути дела охвачена этим. Это новый виток. Во многих случаях полиция переходит на сторону демонстрантов. Молодежь, и чернокожие, и белые, выступают вместе, без озлобления.

Есть ли безобразия? Конечно, есть. В любой стране народные волнения приводят к таким вещам, как сожжение автомобилей. Бьют витрины, грабят магазины. Вспомните Европу 1968 года, вспомните Францию и желтые жилеты прошлого года. Да, это бывает, к сожалению, но не в этом суть.

Применительно к Америке суть заключается в том, если уж говорить совсем коротко, что вот уже двести с лишним лет человек с черной кожей находится в положении гражданина второго сорта. Все у него – второго сорта. Медицина, образование, работа, оплата труда, район проживания, судебные решения, словом, все, и вообще демократия – второго сорта.

То, что происходит в Америке сегодня, не что иное, как реакция именно на это. Убийство полицейским одного афроамериканца, конечно, ужасно, но это, так сказать, триггер, нажатие которого привело к происходящему.