Повод для оптимизма? Прощалки

Все-таки, кто что ни говори, у нас причудливая Государственная дума. Хотя нет, это я сказал не очень аккуратно, а надо говорить аккуратно и без всяких оговорок, мы все это понимаем. Давайте я начну по-другому. Кто что ни говори, у нас в недрах Государственной думы иногда рождаются очень странные вещи.

Ну вот свеженький пример. Депутат от ЛДПР Роман Худяков подготовил законопроект об отмене моратория на смертную казнь для иностранцев, которые совершили на территории России тяжкое или особо тяжкое преступление. Эти сведения я почерпнул из газеты «Известия».

Значит так, если гражданин РФ совершит тяжкое и особо тяжкое преступление, находясь на Родине, ему светит пожизненное заключение. Если же такое же преступление совершит иностранец, читай мигрант, его надо казнить. Кто-нибудь может мне объяснить логику этого предложения? Мол, тяжкое преступление, совершенное российским гражданином у себя дома, чуть менее тяжкое, чем если оно совершено мигрантом.

Между прочим, позвольте вам напомнить, что в смысле тяжести наказания пожизненное лишение свободы будет пострашнее смертной казни. Как показывают научные, я подчеркиваю, научные исследования, преступники, осужденные пожизненно, через несколько лет просят – просят! – чтобы их казнили. Это очень тяжелая участь.

Уж я не говорю о том, что убивать человека есть преступление. И совершенно не важно, кто убивает, человек или государство. И поэтому в наиболее развитых, передовых странах отменили смертную казнь. И, кстати, преступность после этого не увеличилась, а наоборот, уменьшилась.

Вообще мне было бы интересно посмотреть, что случилось бы, если бы русский человек совершил тяжкое или особо тяжкое преступление в стране, где нет смертной казни, например, в Германии, и там бы его казнили именно потому, что он иностранец. Вот как бы отреагировал наш депутатский корпус? Знаете, я не предугадываю, просто говорю: было бы интересно узнать, и вам предлагаю поразмышлять на эту тему.

* * *

Вчера, 1 декабря, был всемирный День борьбы со СПИДом. Где-то эта борьба проходит довольно успешно, а где-то не очень. Например, у нас. Когда я начал заниматься этой борьбой в конце 80-х, в Российской Федерации насчитывалось официально около 350 тысяч ВИЧ-положительных. Сегодня их порядка 1 миллиона 300 тысяч – в четыре раза больше. Просто беда. В прошлом году в России умерло от СПИДа 20 тысяч человек, в этом году умрет больше. Это мы точно знаем, хотя окончательные цифры будут известны в апреле. В общем, практически сравнялись с ДТП.

Почему все так плохо? Много причин. Но я думаю, что главная – это отсутствие просвещения и распространение бредовых идей, будто нет такой болезни вообще или что, например, презерватив не предохраняет от ВИЧ.

Кстати, о презервативе. Когда моему внуку Коле было семь лет, ему и его одноклассникам в начальной школе (в Германии, разумеется) стали преподавать основы полового воспитания. В семь лет, представляете? В Германии преподают безо всяких фиглей-миглей, строго, холодно, ну как положено, сдержанно и так далее. И на одном из уроков было сказано, что есть такое смертельное заболевание – ВИЧ, и чтобы предохраниться от него, нужно пользоваться презервативом. Это семилетним мальчикам рассказывается. Но вскоре после этого Коля ехал с мамой в метро, и он увидел там большой плакат, призывавший пользоваться презервативом. И он оглянулся на маму и говорит: «Мама, а если у меня будут отношения с женщиной и у нее будет насморк, а я забыл надеть презерватив, я тоже простужусь?» Ну, вагон грохнул, чуть не сошел с рельсов. Вот такая была история.

А сейчас Коле девятнадцать лет. И знаете, он совершенно нормальный молодой человек, его не развратило преподавание основ, так сказать, полового воспитания и то, что он узнал в семь лет о существовании презерватива. И он точно знает, что презерватив от насморка не предохраняет, а от ВИЧ предохраняет. И мне очень жаль, что многие наши девятнадцатилетние ребята этого не знают. Если бы знали, было бы меньше смертей.

* * *

Некоторые мои зрители задают мне вопрос: «Владимир Владимирович, почему вы не говорите ничего про то, что происходит на Украине, неужели вам это не кажется важным?» Кажется, конечно, но, говоря совершенно откровенно, прежде всего – для украинцев, это же их вопрос. Хотят они быть ближе к Западной Европе или к России? Жаль, конечно, что приходится выбирать, но так уж устроено дело. Однако должен вам сказать совершенно откровенно, что, в общем, мне все равно, каким будет этот выбор. Потому что на самом деле Россия от этого не пострадает, каким бы этот выбор ни был. А это уж дело их. И поэтому мне такими странными кажутся вот эта страсть и кипение, которые я наблюдаю по поводу Украины на телеканалах.

Я держусь твердого убеждения, что дело журналиста – информировать свою аудиторию, не высказывать собственную точку зрения, не окрашивать факт своими прилагательными, а просто доводить этот самый факт в полной мере до своей аудитории.