Поводок для волка

Я замычала от немого раздражения и принялась растирать виски. В голове билась лишь одна мысль: как, ну как мне выбраться из этой ситуации? Как вернуться к прежней спокойной и размеренной жизни, в которой никто не осмеливался принимать за меня никаких решений? Понесла же меня нелегкая в Гроштер! Ишь ты, котенка захотелось от равного себе. В конце концов, на детях свет клином не сошелся. В крайнем случае родила бы от Вэйда. И, честное слово, мое дитя никогда бы не увидело в глазах матери разочарования или сожаления из-за сделанного выбора! Потому что я слишком хорошо помню, как это больно — когда собственная мать стыдится тебя.

— Полагаю, ваш ответ — нет, — после недолгой паузы проговорил Вентор. — Вижу, что вам не по душе подобный расклад.

— Естественно, — глухо обронила я.

Вернулась к своему креслу, подхватив со стола бутылку, на донышке которой еще плескались остатки вина. Поднесла горлышко к губам, но в последний момент передумала пить. Нет, сейчас мне как никогда прежде необходимы трезвый ум и твердая память.

— Ну что же, в таком случае я поведаю вам о причине, которая привела меня в ваш дом. — Об улыбку Вентора, казалось, можно было порезаться — настолько она показалась острой и безжалостной.

Я помалкивала, заинтересованно ожидая продолжения и грея бутылку между ладонями.

— Как вы уже, наверное, поняли, я не в особых ладах с отцом, — продолжил Вентор. — Фелан Клинг… В общем, у нас много причин для взаимной нелюбви. А вот Норберг меня просто ненавидит. Ненавидит тайно, конечно, не показывая этого на людях. Но я знаю, каково его отношение ко мне. И осознаю, что при любом удобном случае он обязательно от меня отделается. Я жив только до тех пор, пока выгода от моего существования перевешивает выгоду от моей смерти.

— Сочувствую, — обронила я. — Нелегко, должно быть, знать, что ближайшие кровные родственники спят и видят вас в гробу.

— Я уже привык. — Вентор невесело хмыкнул. — Впрочем, речь сейчас не обо мне. Точнее, не только обо мне. Вы не желаете вливаться в стаю Норберга, но прекрасно осознаете, что он не оставит вас в покое. А я… Я ведь тоже кот. И я бы с радостью вышел из стаи, будь у меня такая возможность. Вы правы, ошейник для кошки останется ошейником в любом случае. Даже если усыпать его бриллиантами. Но это символ вечного унижения и подчинения. Другими словами, как вы уже поняли, мы с вами в некотором смысле находимся по одну сторону баррикад.

— Предположим, — уклончиво согласилась я. — И что из этого следует? Предлагаете вместе бежать подальше от Гроштера?

Кстати, а ведь это неплохая идея.

Он, как и я, кошачьей породы. Мы одной крови. Примерно одного возраста. А что, если нам составить пару? Фелан отказался делить со мной постель — вдруг его сын будет посговорчивее?

— Не смотрите на меня так оценивающе, — с иронией попросил Вентор. — Я понимаю, что вы желаете мне предложить. Но нет! Не буду скрывать, Илария, вы очень красивая девушка. И в любом другом случае я был бы счастлив разделить с вами ложе. Однако я поклялся, что никогда не заведу детей. И уж тем более не сделаю этого с той, которая имеет вторую ипостась. Ни в коем случае!

— Почему? — удивилась я, слегка обиженная пылом парня.

— Потому что я не хочу, чтобы оборотни размножались, — с усталым вздохом сообщил Вентор. — Двуликие должны вымереть, так вымерли некогда драконы, тролли и прочие мифические существа. Мы… Мы слишком опасны, чтобы оставлять нас в живых. Звериные инстинкты зачастую берут над нами верх, и тогда мы творим… всякое.

— Люди тоже порой поступают ужасно, — не согласилась я, невольно вспомнив Дика.

Как истово он был убежден в том, что поступает верно, похищая и насилуя девушек, а потом жестоко убивая их! До сих пор дрожь шла от мысли, что я могла пополнить скорбный список его жертв.

— Да, но зверь живет в каждом оборотне, тогда как среди людей убийцы и прочие мерзавцы встречаются намного реже, — возразил Вентор. — Понимаете, Илария, возможно, я говорю немного непонятно и сбивчиво. Но возьмите любого оборотня и проверьте его прошлое. И вы обязательно обнаружите в нем такой момент, когда он не сумел совладать с животной злостью и бешенством и натворил бед. То есть если среди людей чудовища встречаются лишь иногда, хотя порой чаще, чем хотелось бы, то оборотни — все без исключений чудовища.

Я неодобрительно покачала головой. Нет, я поняла, о чем пытался мне сказать Вентор. Но я не была согласна с его мнением. Все оборотни поголовно — чудовища? Ну уж нет! Я не такая…

Перед мысленным взором вдруг встало бледное, искаженное от муки лицо господина, которого я исполосовала в Гроштере. Как же его звали? Норберг ведь говорил. Впрочем, не важно. Я не считаю, что поступила неверно. Такой урод заслуживает наказания похлеще.

«Вот, — чуть слышно шепнул внутренний голос. — Вот о чем говорит кот. Оборотни слишком часто решают, что вправе вершить правосудие. Вспомни, Дик тоже был уверен в том, что творит благо».