Поводырь

– Клянусь честью, достоинством и богами, что помогу.

– Хорошо… – облегчённо вздохнула Альма, кивнув инквизитору. Только эти слова его и успокоили её душу, хотя ещё пару мгновений назад она себе места не находила. Реммет же в очередной раз корил себя и кодекс инквизиторов, что вынужден был помогать людям, которых в мирской жизни послал бы куда подальше, забив и на честь, и на благородство. Но сделать с этим к большому сожалению для себя и счастью для Альмы ничего не мог. Лишь с подозрением глядел на одного из ландскнехтов Велеона, зачем-то выходившего наружу, а потом быстро вернувшегося обратно.

Тем временем Нистрам уже дошёл до кондиции. С трудом стоя на ногах, он в полусознательном состоянии опёрся на стол и куковал, опустив голову. Заметивший это один из наёмников осмотрел беднягу и торжественно объявил, похлопав юнца по плечу:

– Пацан готов к великим свершениям!

– Шикарно! – хлопнул в ладоши Велеон.

Нистрам очнулся и спросил:

– Всё? Мы готовы?

– Разумеется! – отвечал наёмник, потирая руки, – тебя только и ждём.

Тут вмешался трактирщик.

– Стрелять только на улице! – потребовал он.

– Тебя не спросил… – усмехнулся Велеон.

– Если хочешь пальбу устроить, делай это снаружи, но здесь я не позволю.

– Там темно, если ты не заметил.

– Ну, слушайте… Раз так, то, может быть, отменим всё? – пробурчал себе под нос Нистрам.

– Не! – отвечал Велеон, – для чистоты эксперимента здесь будем стрелять, и баста! – и рявкнул он так, что у трактирщика поджилки затряслись.

– Если посмеешь, то я выгоню тебя! – чуть заикаясь от страха, отвечал тот.

– Меня? – усмехнулся наёмник, – я так не думаю.

И вдруг тот человек Велеона, что выходил на улицу, вытащил из-под колета пистолет, нацелив его на трактирщика. Тот опешил от такой наглости, да тут ещё и сам Велеон хорошенько врезал ему по морде. Несчастный грохнулся на землю, потеряв несколько зубов, до того сильным был удар у Пантри. Потом наёмники схватили сына трактирщика и подтащили его к стенке, несмотря на мольбы отца.

– Готов? – спросил Велеон, исподлобья взглянув на Нистрама.

– Да! – отвечал тот.

– Тогда дайте ему ствол.

Наёмники выполнили приказ командира, дали суженому Альмы пистолет, и тот медленно направился ближе к выходу из трактира, встав рядом около двери. По его уверенному и хмурому виду казалось, что готов он идти до конца, но в глазах читалась растерянность. Впрочем, попробуй, да разгадай, что в мыслях у пьяной морды творится. Порою это даже самый великий ясновидец разгадать не сможет, а тут ещё Нистрам так нажрался…

– Он хорошо стреляет? – спросил у Альмы Реммет.

– На трезвую голову с такого расстояния по кувшинам вполне, – взволнованно отвечала она, всё сильнее переживая за своего суженого. Поначалу верила словам инквизитора, мол, Нистрам напьётся до такой степени, что даже стоять не сможет. А вместо этого он, как назло, выглядел со стороны вроде бы крепким, как огурчик, если сравнивать с какими-нибудь алкашами из смердов. Иной раз вообще могло показаться, якобы был абсолютно трезв. Но стоило присмотреться, как тут же становилось понятно, с каким трудом ему даются попытки не упасть на пол, развалившись в позе морской звезды. Потому стоит отдать должное тому, насколько сейчас был упрям в своём желании показать, каков он в деле – Нистрам, сын Ванкреда Парадайса. Такое упорство бы каждому человеку, да в нужное русло. Авось, так и забудут все люди про войны, природные ненастья, болезни и прочие неприятнейшие напасти. А, может быть, все бедствия усугубят.

– Стой ровно и не смей трястись! – потребовал Велеон от сына трактирщика. Тот с трудом старался устоять на ногах, ставших для его отяжелевшего от страха тела двумя хлипкими, тоненькими хворостинками, которые при желании, как может показаться, и взглядом сломать можно.

– Пожалуйста, господин… Помилуйте! – мальчишке было очень тяжело.

– Ровно встал, сосунок!!! – кое-как сын трактирщика успокоился, и Велеон поставил яблоко ему прямо на макушку, потом взглянул на Нистрама и отошёл, добавив, – как будешь готов, стреляй!

В зале настала столь гробовая тишина, что даже было слышно муху, летающую под потолком. Каждый взгляд фокусировался поочерёдно то на Нистраме, то на несчастном мальчике, стараясь буквально словить каждое сокращение мышцы от напряжения. Весь трактир ждал заветного выстрела настолько терпеливо, что никто даже пот со лба не осмеливался вытереть, лишь бы не пропустить выстрел, а моргнуть – это и подавно.

Нистрам, слегка покачивая пистолетом, пытался прицелиться. Тряс голову, чтобы взбодриться, щурился, морщился. Глядя на всё это, Реммет с досадой мотал головой и даже прошептал еле слышно: «Лишь бы осечка…»

И как только, казалось, напряжение достигло своей кульминации, а палец был готов нажать на спусковой крючок, Велеон, глядевший то на Нистрама, то на Альму, вдруг воскликнул:

– Стоп!

Сын трактирщика тут же упал в обморок. Наёмники, увидев это, дико расхохотались, буквально взорвались. И от этой истерики чуть земля не задрожала. Всё накопившееся напряжение выходило из них так резко и быстро, что сдержаться они были не в состоянии.