Поводырь

– Что за знак? – взволнованно спросил Нистрам.

– Съеденные волками тела мальчишек, что рассказали мне, где обитал маг. У северных народов это поверье означает, что пойманный, сданный преступник невиновен, а сдавшие его крысы получили по заслугам, – задумавшись, после небольшой паузы продолжал, – вот так и тревожит меня воспоминание о Йоффе. Я боюсь, что казнил невиновного, от того и не нахожу себе покоя уже несколько лет. Так что, как видишь, ошибки могут совершать все. Другое дело, способны ли мы нести за них ответ? И вопрос этот в итоге является самым простым: ответственности не хочет никто, а должны и будут нести все без исключения, начиная от королей и царей, заканчивая простыми смердами и досмердами. А если захотят выбрать смерть, чтобы это прекратить, то сделают только хуже. Прежде всего, себе, ибо загубят собственную душу. Свой молот должны нести все, и если он тяжёл от накопившихся грехов, то это исключительно твоя вина, и никого более.

– Выходит, что хочу я или нет, мне придётся жить в постоянном покаянии за смерть Альмы, и даже собственная гибель не принесёт облегчения? – Нистрам нахмурился.

– Именно, – отвечал инквизитор, – или ты думал, поплачешь по ней пару деньков, а потом дальше продолжишь жить, как ни в чём не бывало?

– Тогда… Тогда… Тогда соглашусь с тобой – я действительно должен посвятить себя служению богам, раз иначе нельзя… – быстро и энергично кивая головой, отвечал Нистрам, которому такой ответ дался столь тяжело, что он сам до сих пор поверить не мог в реальность происходящего. Плен, спор, гибель Альмы – всё это заставляло его надеяться, что реальность это на самом деле сон или чей-то неудачный розыгрыш. Но, увы, действительность жестока. Ещё ужаснее было осознавать, что на поясе не висел заряженный пистолет, чтобы выхватить его и тут же застрелиться в момент, когда возникнет непреодолимое желание. И можно было сколько угодно упрекать Реммета в том, что тот не позволил Нистраму прекратить мучения и расстаться с жизнью, но, тем не менее, в чём-то он всё-таки был прав. Смерть – это наипростейший выход из любой трудности, а вот попытаться исправиться и стать лучше, а потом решить все свои проблемы уже намного сложнее. Услышав от инквизитора про последние слова Альмы, Нистрам понял: он обязан сделать хоть что-то хорошее в своей жизни в память о ней. То, чем бы его возлюбленная искренне гордилась. Она верила, что Нистрам был человеком хорошим и достойным. И если появилась возможность доказать себе, ей (пусть она уже и на небесах, но, тем не менее) и другим, что он способен, то глупо этим шансом не воспользоваться. Нельзя подвести свою любовь и в этот раз. Нельзя сдаться и сложить руки. Нельзя опозорить светлую память о ней. Правда, проще сказать, чем сделать: такому слепцу, как Нистрам, сложно пробираться через тернистую дорогу жизни, при этом не потерявшись. Впрочем, раз Реммет вызвался быть поводырём и вывести бедного парня из тьмы и безрассудства к свету и ясной голове, то почему бы таким шансом не воспользоваться? И да, Нистраму больше не доведётся побывать участником сомнительных, приключенческих авантюр (которые он даже в некоторой степени обожал), охмурить девку из соседнего города и выиграть в карты пару монет, а потом ещё украсть несколько штук из-под носа у каких-нибудь головорезов, чтобы потом купить на эти деньги еды. Но жизнь в монастыре не даст умереть от голода, да и от безрассудства обезопасит. Нужно только работать над собой физически и духовно, и тогда любое море будет по колено. Среди минусов окажется разве что только стопроцентная ненависть отца, чьё имя Нистрам опозорит, если станет монахом, а не военным. Ванкред Парадайс знал, что обычные монахи не могут вершить насилие, поэтому презирал их за неспособность в случае чего защитить Родину. Но разве это минус, если взамен за еду и крышу над головой, у парня будет возможность исправить грех убийства Альмы и стать достойным человеком хотя бы в собственных глазах? Получается, если это и минус, то только для вояки с поленом вместо головы, а Нистрам был парнем способным, потому и понял, что настал тот самый момент, когда пора было меняться, и он не собирался его терять. В конце добавил, – я посвящу свою жизнь вере и богам…

Реммет удивлённо поднял брови.

– Ты сейчас серьёзно? Не шутишь?

Нистрам усмехнулся.

– Был бы повод, чтобы шутить…