Поворот

— Но я ничего с этим не делаю, и не собираюсь. Ты знаешь почему?

Она выдает невеселый смешок, ее голос звучит надтреснуто.

— Нет, но я предполагаю, что скоро узнаю.

— Потому что ты важна для меня, — говорю я, ткнув пальцем в ее сторону. — Я ценю нашу дружбу больше, чем хочу заполучить тебя голой.

Выражение ее лица смягчается, ее ответ тих и серьезен.

— Ты тоже важен для меня, Джей. Ты знаешь это.

Я киваю. У меня такое чувство, будто я проглотил песок.

— Да, но какая нам теперь от этого польза? И куда мы теперь пойдем? Как же нам вернуться к нормальной жизни?

— Я не знаю, — признается она. Уголки ее рта опустились вниз. Она выглядит несчастной, как мне кажется.

Хорошо, достаточно. Я поднимаюсь на ноги и говорю:

— Полагаю, мы еще увидимся!

А потом я ухожу. Потому что знаю, если не оставлю, буду не в состоянии продолжать злиться на нее.

Мне нужно держаться этого гнева. Это моя последняя линия обороны.

Без этого я пропаду.

Глава 3

Миа

Жонглируя пакетами с продуктами и небольшой стопкой сегодняшней почты, я роюсь в переднем кармане сумочки в поисках ключей. Почему я всегда убираю их после того, как припаркую машину? Гораздо удобнее, было бы держать их под рукой. У моей фиолетовой рубашки, очень хорошие, большие карманы, которые с легкостью выдержат громоздкий брелок с ключами и даже место останется.

Ничего не уронив, мне удается открыть свою квартиру и войти. Локтем я включаю свет. Еще не стемнело, и это еще преимущество работы по фиксированному расписанию. Я ухожу на работу после восхода, и возвращаюсь до темноты. Но, перед уходом, я обычно закрываю жалюзи, так что в комнате довольно темно. Это помогает экономить электричество.

Человек, научивший меня этому, конечно, Джей. Он полезен в таких делах. Я одна из немногих, кто не находит эту часть его личности раздражающей. Когда он начинает читать лекции, большинство людей, кажется, видят самодовольного всезнайку, и на этом все. Но, я — то знаю, что он просто пытается быть полезным. К тому же меня всегда привлекали умники. Я нахожу их энергичными. Сексуальными. Горячими. Как ад.

Я бросаю вещи, тяжело вздыхая. У меня изжога, живот урчит так, как будто я выпила слишком много кофе. Но это не так. Я ощущаю кислоту в желудке уже три дня, с того воскресенья в парке. С того самого момента, когда Джей ушел, оставив меня с таким чувством, как будто, прежде чем уйти, он привязал веревку к моему сердцу, и, с каждым шагом, дергал и натягивал ее, пока не вырвал его прямо из моей груди. Оставив пустоту.

Уже среда, а я не слышала ни слова от него. Я решила, что, судя по тому, как он ушел, то именно он должен сделать следующий шаг… Связаться с ним первой, было бы похоже на отчаяние. Несолидно.

Однако, с каждым днем, достоинство кажется мне все более и более переоцененным.

Я снимаю белые кроссовки — уродливая и скучная обувь, которая позволяет мне уберечь ноги от боли, после долгого дня беготни на работе, и кладу их в шкаф. Затем направляюсь в спальню, чтобы переодеться в штаны для йоги и свободную майку. Я оставила их утром на кровати, так что они были готовы к тому, чтобы я влезла в них, как только вернусь домой.

Возвратившись на кухню, включаю духовку, прогреваю ее и распаковываю продукты: овощи для салата и бутылку рислинга. Обычно я не балую себя в середине недели, но сегодня после обеда, я решила, что мне надо лучше относиться к себе.

В большинстве случаев, я принимаю самых разных пациентов, но сегодня, одного из врачей, доктора Кастильо, не было в офисе, он делал кесарево, и я, в конечном итоге, заботилась обо всех его пациентах, которые не захотели перенести прием. Поэтому, в промежутках между лечением моих собственных пациентов, я потратил много времени, пытаясь сгладить недовольство женщин, лишенных общения со своим врачом.

Многие люди, встречая меня впервые, кажется удивлены, когда я говорю им, что я — как NP, моя ученая степень на самом деле ближе к врачу, чем к обычной медсестре (прим. ред.: может проводить медицинские манипуляции и назначать лекарственные средства). На самом деле, это дерьмово, но я определенно вижу больше уважения в их глазах, когда объясняю это. Вероятно, единственный человек, который по-прежнему не впечатлен — это мой отец.

Я открываю бутылку, беру из шкафа бокал и наполовину наполняю его. Если собираюсь сегодня хорошо погулять, то самое время начинать. Духовка подает звуковой сигнал, я делаю пару глотков, и вытягиваю небольшое блюдо с домашней лазаньей из морозильника. Оставив на нем фольгу, ставлю в духовку и устанавливаю таймер.

Мой взгляд падает на фотографию, которую я прикрепила к холодильнику среди различных магнитов и заметок (я люблю использовать его, как доску объявлений), искоса поглядываю на нее, размышляя. На этом фото мы с бабушкой. Оно было сделано, когда я была еще неловким и неуклюжим подростком. Мы сидим на большом камне в Mile Rock Beach, на фоне моста «Золотые ворота», наши волосы растрепались на ветру, а белые пенистые волны разбиваются на пляже позади нас.