Повседневная цивилистика

Но к этому моменту возник конфликт между федеральным собственником и городом относительно принадлежности самого здания. Федеральный собственник утверждал, что здание принадлежит ему и что, стало быть, городские власти не имели права распоряжаться зданием никаким образом, в том числе путем заключения договоров о реконструкции и восстановлении помещений в здании, если при этом менялся собственник.

Городские власти, естественно, доказывали, что по результатам всех процедур разграничения государственного имущества это здание является несомненным объектом городской собственности.

Наконец, был предъявлен иск о признании права собственности на те помещения, которые были реконструированы и закреплены на праве собственности за частными компаниями.

Суд первой инстанции иск удовлетворил.

Инвестиционные договоры были признаны недействительными, потому что были заключены лицом, не имевшим права на отчуждение имущества.

Затем суд приступил к обсуждению добросовестности ответчиков и высказал суждение, что она не имеет значения, поскольку истец утратил владение помещениями помимо своей воли.

Вообще, публичный собственник практически никогда и не владеет своим имуществом – это осуществляется иными лицами, скажем, учреждениями, которым имущество передается в оперативное управление, и т. д. Вероятно, можно было бы обнаружить в прошлом таких владельцев, но, несомненно, ни одна из этих организаций не изгонялась кем-либо из своих помещений, а покидала помещения исключительно по собственной воле.

Истец же вовсе не ссылался на какие угодно обстоятельства утраты владения. Скорее всего, суд придерживался достаточно распространенного и тем не менее не имеющего законной почвы подхода, отождествляющего способ утраты владения с наличием или отсутствием юридического основания для отчуждения имущества. Видимо, имелось в виду, что раз инвестконтракты были заключены неуполномоченным лицом, то собственник не выразил воли не только на отчуждение, но и на утрату владения.

Впрочем, в первую очередь следовало бы обсудить более формальный вопрос, нередко возникающий в наших судах: какое значение имеют суждения суда о фактах, не входящих в основание иска?

В нашем случае это обсуждение способа утраты владения. Как следует из ст. 302 ГК РФ, утрата владения помимо воли собственника или законного владельца опрокидывает возражение о доброй совести ответчика по виндикационному иску. Это то контрвозражение, которое уничтожает возражение.

Понятно, что это контрвозражение (правильнее – контрэксцепция, но такие слова нельзя говорить в суде) связано с заявлением о доброй совести и следует после его обоснования, чтобы лишить его действия и добиться удовлетворения виндикационного иска, несмотря на добрую совесть ответчика.

Но в нашем случае был заявлен иск о признании права собственности на реконструированные и восстановленные помещения. Виндикационный иск не заявлялся. Какое же значение имеют суждения суда об утрате имущества помимо воли собственника?

В основании иска о признании права на здание лежит утверждение, что инвестконтракты, в силу которых ответчики получили помещения, заключены неуполномоченным лицом. Основанием этого иска является, стало быть, утверждение о принадлежности истцу права на имущество. А вот владение вещью вовсе не имеет значения для вывода об отсутствии права на отчуждение. Более того, владение чужим имуществом в рамках спора, связанного с отсутствием права на отчуждение, скорее предполагается, ведь именно владение и позволяет совершить и исполнить договор, одним из условий которого является передача имущества ответчику (в незаконное владение, коль скоро права на отчуждение нет). Значит, доказывание наличия или отсутствия владения по общему правилу не входит в основание спора о принадлежности вещи, спора о праве.

Не входит в основание иска о признании права собственности и доказывание добросовестности ответчика, хотя здесь возможны сомнения, вызванные несовершенством формулировки п. 2 ст. 223 ГК РФ.

Но если мы видим, что какие-то факты не входят в основание иска, то любые суждения суда об этих фактах, во-первых, не могут влиять на судьбу спора, а во-вторых, не создают и преюдиции.

Значит, доводы суда в части утраты владения имуществом не имеют значения. Если говорить точно, то обстоятельства утраты владения судом не установлены.

Остается, впрочем, вопрос, зачем суд решил высказаться по этому поводу. Едва ли можно сомневаться, что он пытался применить норму все той же ст. 223 ГК РФ. Там говорится о том, что добросовестный приобретатель недвижимости становится собственником с момента регистрации права, если имущество не может быть истребовано в порядке ст. 302 ГК РФ.

Однако ни одна из сторон не ссылалась на эту норму.