Повседневная жизнь масонов в эпоху Просвещения

Большую роль в осуждении Новикова сыграл донос князя Г. П. Гагарина, руководителя многих лож, великого мастера провинциальной Великой ложи шведской системы, префекта капитула Феникса. Гагарин написал донос новому главнокомандующему Москвы А. А. Прозоровскому, сообщив неблагоприятные сведения о масонстве Новикова. Екатерина не могла без достаточных улик тронуть столпов масонской партии вроде князя Н. В. Репнина, она долго искала повод даже для ареста отставного поручика Новикова. Наконец он был найден в переписке московских розенкрейцеров с Кутузовым и Шрёдером, а из письма последнего императрица поняла, что издателя можно арестовать и без серьезной причины — никто не заступится. Кстати, сам Новиков на следствии старался преуменьшить значение масонства и свое участие в нем, хотел скрыть существование широкой организации розенкрейцеров в России, не включая в их состав «теоретический градус», показывал, что со Шрёдером был едва знаком, хотя на деле писал ему подробные отчеты о своих душевных переживаниях и делах типографии.

Русский просветитель просидел четыре года в Шлиссельбургской крепости, не получая никакой помощи от «братьев». Выйдя оттуда после смерти Екатерины II, Новиков резко дистанцировался от масонских структур, хотя и не объявил официально о выходе из братства. Зато руководство лож представляло его мучеником за идеи масонства.

Как бы то ни было, орден «вольных каменщиков» с самого начала стал центром объединения людей, которые иначе никогда бы не сблизились друг с другом. Если очистить ложи от накипи, неизбежно образованной «лишними» людьми, по большей части аристократами или парвеню, вступавшими в них из своекорыстных целей, обнажится крепкий фундамент истинного братства. При иных условиях возникновение дружбы между людьми разного общественного положения было бы вовсе невозможным.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ РАВЕНСТВО

Все преимущества и отличия среди Вольных Каменщиков основываются только и лишь на истинных достоинствах и личных заслугах…

Конституции Андерсона

Равенство и различия

Идеи равенства и естественного права витали в воздухе Европы на протяжении всего XVIII века. Еще И. Т. Посошков, современник Петра I и выразитель интересов купечества и крестьянства, предлагал в своей «Книге о скудости и богатстве» упорядочить административные и судебные учреждения, посадив в них вместо «великородных» людей представителей других сословий, если в них «острота ума есть». Он был сторонником равенства перед судом и предложил подготовить новое уложение с помощью выборных от всех жителей России, в том числе крестьян. Проект уложения должен был пройти через «народосоветие». В какой-то мере эти идеи осуществились во Франции, во время революции, но, надо думать, отнюдь не так, как он предполагал.

Поборниками равенства становились по большей части «новые люди», пробившиеся в высшие эшелоны общества благодаря своим дарованиям, но также и счастливой случайности, например вниманию монарха или вельможи, стремившегося окружить себя преданными людьми. Неслучайно в сословном обществе — а в XVIII веке сословное деление было ярко выражено практически в любой стране Европы — к таким «выскочкам» относились так же, как и к прочим парвеню и фаворитам. В делении на касты видели высший порядок всяк сверчок знай свой шесток. Поэтому российское «общество» крайне враждебно отнеслось к Французской революции. Так, князь Голицын, стоявший у истоков русского масонства, защищал «алтарь, трон, собственность», опрокинутые и замененные «химерами и крайностями, из которых излюбленными были неограниченная свобода, а также совершенное и абсолютное равенство».

Однако равенство было одной из характерных черт «вольнокаменщического ордена»! Более того, франкмасонские ложи стали своеобразными лабораториями новых социальных идей, где эти идеи не только зарождались, но и проходили апробацию. Здесь важно чувствовать нюансы: путь в масонское братство был открыт далеко не всем, и равенство в нем — равенство для своих. Вопрос в том, кого считать своими…

«Различие языков, на которых люди говорят, одежды, которую они носят, стран, где они проживают, и достоинств, коими они облечены, не составляет главное отличие между ними. Весь мир есть одна большая Республика, — утверждал Рамзай в своей знаменитой речи. — Наше общество и было основано изначально, чтобы возродить и распространить эти главные максимы, почерпнутые в природе человека». То есть теоретически английский купец, сколотивший себе состояние на заморской торговле и ставший меценатом, был равен французскому маркизу из рода профессиональных военных или русскому князю, ведшему свою родословную от Рюрика, ведь все они стремились к одной цели — воссозданию Храма Соломона… Реальность конечно же отличалась от теории; кроме того, и в самих правилах изначально содержались определенные ограничения.