Повседневная жизнь масонов в эпоху Просвещения

Единственный случай, когда в братство была допущена женщина, относится к области фольклора. У лорда Донрейла, жившего в первой четверти XVIII века в графстве Корк в Ирландии, а по ночам проводившего в своем замке собрания масонской ложи, которая состояла из его родственников и близких друзей, была дочь — достопочтенная леди Элизабет Сен-Леже. Охваченная любопытством, она вытащила несколько кирпичей из перегородки, отделявшей комнату, служившую храмом, от соседнего помещения, взобралась на приставную лестницу и таким образом узнала секреты посвящения, а потом и подсмотрела церемонию перехода ко второму градусу. На свою беду, она свалилась с лестницы и вскрикнула. Прибежал страж со шпагой в руке, поднял тревогу, и ложа сей же час обратилась в полевой суд, который приговорил девушку к смерти, но потом помиловал при условии, что она согласится немедленно пройти посвящение и даже перейти во вторую степень. Как можно догадаться, она согласилась. (По другой версии легенды, любопытная барышня пряталась в старинных часах, а впоследствии получила степень мастера и стала венераблем.) Мисс Сен-Леже, в замужестве миссис Олдуорт, после смерти была удостоена масонских похорон. По мнению исследователей, эта необычная история основана на реальном факте.

Между тем в оперативном масонстве «вольные каменщики» вовсе не чурались женщин. Верные подруги и матери, сестры и дочери не только занимались обустройством их быта, кормили, поили и обихаживали, но и порой помогали в работе. Так, Сабина де Пьерфон, дочь Эрве де Пьерфона (в немецком варианте — Эрвина фон Штайнбаха), строившего Страсбургский собор, была скульптором, автором нескольких статуй собора Парижской Богоматери. В одном английском документе 1408 года масоны приносят клятву повиноваться «мастеру или госпоже, или иному другому начальствующему вольному каменщику». В уставах некоторых обществ «вольных каменщиков» говорится о «братьях и сестрах», а в записях ложи Часовни Святой Марии в Эдинбурге за 1683 год сказано, что ею руководила «госпожа», или «мастерица». В 1696 году две вдовы были назначены членами каменщического суда, а в 1714 году некая Мэри Баннистер, дочь цирюльника из английского города Баркинг, была принята в ученики каменщиков на семь лет за соответствующий денежный взнос братству.

В спекулятивном масонстве дело обстояло иначе. Англичане-протестанты ограничивались ежегодным банкетом, на который приглашали своих жен и подруг. Католики, почитающие Деву Марию, без женщин обойтись не могли, к тому же дамы пригрозили основать собственную ложу, куда доступ мужчинам будет закрыт. В 1724 году в Дублине был опубликован анонимный памфлет «Письмо великой мастерицы женщин-франкмасонов к печатнику Джону Хардингу» (это письмо молва вслед за Вальтером Скоттом традиционно приписывает Джонатану Свифту). За год до учреждения Великой ложи Ирландии в этом сочинении на десяти страницах излагалась легендарная история ордена франкмасонов, восходящая к Древнему Египту и даже прародителю Аврааму и открывающая связи с друидами, давалось масонское толкование архитектуры Храма Соломона, рассказывалось о влиянии алхимии, каббалы и герметизма, освещалась роль рыцарей-иоаннитов, тамплиеров и розенкрейцеров в качестве предшественников современных масонов. Всё это были «секреты», охраняемые масонами-якобитами и ирландцами, эмигрировавшими в Европу и Новый Свет. Пришлось пойти на компромисс. В 1737–1747 годах во Франции возникли адоптивные ложи, куда допускались женщины для участия в определенных таинствах.

Дамы, прошедшие посвящение в этих ложах, как правило, принадлежали к высшей аристократии. Тем не менее теоретически туда могли принимать и представительниц третьего сословия. В XVIII веке такие ложи существовали в Париже, Версале, Аррасе, Безансоне, Бордо, Кале, Дьепе, Дижоне, Нанси, Рене и некоторых других городах. Они должны были обязательно состоять при какой-нибудь мужской ложе, а великой мастерице и ее помощницам ассистировали братья. Дамы оказывали некоторое предпочтение военным ложам.

Опасность женского присутствия виделась, во-первых, в том, что оно рисковало подорвать мужскую солидарность, нарушить покой, вызвав ревность и соперничество. Кроме того, существовали сомнения в том, что женщины сумеют сохранить тайну. Женоненавистники распространяли мнение, что адоптивные ложи были средством удовлетворить женское любопытство, оградив при этом от разглашения главные масонские секреты.