Повседневная жизнь масонов в эпоху Просвещения

Многие из выдающихся российских масонов были врачами — розенкрейцеры доктора Эли и Зверака, Ф. П. Фрезе — великий меченосец в провинциальной елагинской ложе, а затем член шведской ложи Пеликана. Розенкрейцеры надеялись получить медицинские познания, изучая алхимию, которая обещала панацею. Руководители новиковского кружка послали за границу Багрянского, Невзорова и Колокольникова для получения медицинского образования. Трубецкой в письмах Кутузову в Берлин требовал от него медицинских ответов. Новиков считал себя опытным в искусстве лечения; в своем имении Авдотьино он постоянно лечил окрестных помещиков и крестьян с помощью одного из крепостных, которого сам подготовил. В Компанейском (гендриковском) доме наряду со школой и типографией была заведена аптека, которой руководил выписанный из-за границы фармацевт Френкель. После запрещения общества провизоры-немцы учредили от себя особые аптеки, лучшие в Москве. Благодаря Новикову аптекари смогли дать хорошее образование своим детям. Общество за свои деньги купило за границей секреты некоторых драгоценных лекарств, а другие по связям уже готовыми присылались безденежно. Среди первых был эфирный эликсир, спасительный при «гнилых лихорадках» и полезный при многих других болезнях. Аптека Френкеля специально обслуживала неимущие слои населения, раздавая бедным лекарства бесплатно.

Французское Королевское медицинское общество было учреждено решением Королевского совета 29 апреля 1776 года и узаконено королевским патентом в начале сентября 1778-го. Его задачей было поддерживать переписку между практикующими врачами внутри страны и за рубежом для обмена опытом и оказывать помощь в случае возникновения эпидемий. Члены-корреспонденты новой Академии медицинских наук должны были первым делом представить отчеты о климатических условиях, характере почв и вод, видах эпидемий, характере наиболее распространенных заболеваний и методах лечения в местах своего проживания. Пятьдесят самых упорных и пытливых корреспондентов слали свои отчеты в Академию на протяжении десяти лет, но в целом на медицинских факультетах продолжали учить по старинке, основываясь на методах Гиппократа и Галлена.

Распространению эпидемий в городах Европы способствовала антисанитария. По свидетельствам многих путешественников, по улицам французских городов невозможно было передвигаться, не прижимая к носу надушенного платка; «для удобства» жителей модные магазины соседствовали с мясными лавками (этакие магазины шаговой доступности), и кровь из разделываемых туш текла по мостовой. Туда же могли опорожнять ночные горшки; впрочем, главной клоакой Парижа была Сена, а Лондона — Темза, никогда не замерзавшая из-за того, что в нее сливали органические отходы. В Амстердаме для этой цели использовали каналы, покрывавшие своей сетью весь город. Над Лондоном к тому же нависал пресловутый смог: все печи в английской столице топили исключительно каменным углем, а не дровами, и продукты горения создавали удушливую атмосферу.

В менее урбанизированной Америке дышалось легче и в прямом, и в переносном смысле слова. Бенджамин Франклин верил в целебность чистого воздуха и для очищения организма принимал «воздушные ванны» не менее часа в день. Его жизненная активность до самого преклонного возраста вызывала доверие к его рецепту. Кроме того, он с молодых лет был убежденным вегетарианцем, а в Англии, например, самым распространенным продуктом питания была говядина.

Кстати сказать, до начала XIX века помидоры в Европе и Америке считались ядовитыми. Ходили даже слухи, что итальянцы обладают секретом приготовления томатов, позволяющим извлекать из них яд. В 1776 году генерала Вашингтона пытались отравить, подав ему жаркое с помидорами. Разумеется, Вашингтон после этого обеда остался жив, а вот повар, терзаемый страхом разоблачения, не выдержал и повесился.

Невоздержанность в еде и нездоровая пища приводили к желудочным и кишечным заболеваниям, а также подагре, весьма распространенной среди аристократов. Врачи в таких случаях могли порекомендовать только диету и пиявки.

Еще одной крайне запущенной областью медицины была стоматология. «Лечение» по большей части доверяли цирюльникам, попросту выдергивавшим больной зуб (как правило, эту процедуру превращали в ярмарочный аттракцион для увеселения случайных зрителей). Выдранные зубы требовали замены: в одном из американских музеев хранится вставная челюсть Джорджа Вашингтона, изготовленная из зубов бегемота.

В 1778 году в ложу Девяти сестер вступил несостоявшийся литератор Пьер Кабанис (1757–1808). Обратившись к изучению естественных наук и медицины, он получил в 1783 году степень доктора и написал свою врачебную клятву в стихах, обещая посвятить себя заботам о бедных. Свою клятву он сдержал, его даже прозвали «отцом несчастных». Кабанис внедрял в больницах и приютах уважение к больному. Помогал он и «братьям», в частности лечил Мирабо; но, несмотря на его старания, трибун, подорвавший здоровье в тюрьмах, умер, вероятно, от рака[65].