Повседневная жизнь масонов в эпоху Просвещения

Лечение напоминало памятные нашим современникам сеансы Кашпировского: от пристального взгляда Месмера или прикосновения его намагниченного жезла больные вдруг вскакивали, начинали совершать непонятные движения, бились в конвульсиях или, наоборот, впадали в оцепенение[67]. Но самое главное — Месмеру действительно удавалось помочь многим из них! Излечивались ломота, шум в ушах, параличи, рези в желудке, расстройство менструаций, бессонница, боли в печени. Более того, два врача, из Германии и из Швейцарии, которые попробовали применить метод Месмера к своим пациентам, подтвердили его эффективность. Правда, Месмер, будучи ученым, а не шарлатаном, сразу заявил, что «ушат» помогает лишь при нервных заболеваниях, а не при поражении внутренних органов, и принимал далеко не всех, просивших «чудо-врача» о помощи. Он стал основателем современной психотерапии и, не зная того, лечил методом внушения. Кстати, он сам заметил, что магнит, в общем, ни при чем, однако научного обоснования исцелениям дать не мог, а потому просто придерживался апробированного ритуала.

Венские ученые круги не признали Месмера, хотя Баварская академия объявила его своим членом. Однако в Австрии у него было много высокопоставленных друзей, и королева Мария Антуанетта обещала поддержку, если он приедет в Париж.

Французская академия наук занимала четыре зала в Лувре. После того как этот замок перестал быть королевской резиденцией, он превратился в огромный караван-сарай, где помещались художники, ремесленники, придворные, чиновники министерства двора и министерства военного флота, Академия наук, Академия живописи и т. д. Ученые собирались дважды в неделю, по средам и субботам. В феврале 1778 года Месмер явился на одно из таких заседаний в ожидании, что директор Академии наук, физик Жан Батист Леруа, представит коллегам его «животный магнетизм». «По мере прибытия академики разбивались на кружки, где, вероятно, речь шла о многих ученых вопросах, — вспоминал впоследствии Месмер. — Я предполагал, что, когда наберется кворум, внимание, доселе рассеянное, сосредоточится на одном предмете. Я ошибался; все продолжали свои разговоры; когда г-н Леруа хотел заговорить, он тщетно требовал внимания и тишины». Председатель порывался прочесть некое сообщение, тогда один из коллег предложил положить его текст на стол: кому интересно — подойдет и прочтет. Леруа объявил другую тему — и другой академик развязно попросил его перейти к менее избитому сюжету. Третье сообщение было обозвано шарлатанством. После этого Месмер шепнул Леруа, чтобы тот отложил сообщение о его методе до другого раза, и «потерял всякое почтение» к данному научному учреждению.

Раз Академия наук и Медицинское общество отказались рассматривать его опыты, Месмер обратился непосредственно к общественному мнению: поселившись на Вандомской площади, в доме 16, он установил там свой «ушат» и проводил бесплатные сеансы, а кроме того, опубликовал «Трактат об открытии животного магнетизма».

Шарль Делон, лейб-медик графа д’Артуа, встал на его сторону, что открыло Месмеру путь ко двору; он закрепил успех, исцелив одну придворную даму от паралича. Принцесса де Ламбаль, принц Конде, герцог де Бурбон, барон де Монтескьё и маркиз де Лафайет стали горячими приверженцами его учения. Все они состояли в масонских ложах, как и сам Месмер.

Перед отплытием в Америку Лафайет сообщил Вашингтону, что кроме ружей и пушек для Войны за независимость везет американцам новое прогрессивное учение: «Перед отъездом я испрошу разрешения посвятить вас в тайну Месмера — большое философское открытие».

Группа учеников Месмера во главе с известным адвокатом Бергасом основала акционерное общество, чтобы учитель мог учредить собственную академию в противовес королевской. Месмер давал обязательства передать подписчикам свои знания. В каждом крупном городе его ученики объединились в отделения Гармонического общества (или Общество вселенской гармонии) — в Бордо, Лионе, Страсбурге, Остенде и даже Сан-Доминго.