Повседневная жизнь Москвы. Московский городовой, или Очерки уличной жизни

Наш мужик ездит, бросивши вожжи, и правит таким способом: сначала дернет правой вожжой, лошадь бросится в правую сторону, затем дернет левой вожжей, лошадь бросится в левую сторону, затем вместо лошади ударит ездока, потом лошадь и остановится. Это безобразие происходит от неумения ездить, а улицы вовсе не тесны и движение не так велико, чтобы не могли ездить усовершенствованные экипажи. Нужно, чтобы умели ездить, а когда все сталкивается, ругается, не умеет, как расправиться с делом, то никаких улиц не хватит, и известное выражение, что «бисова теснота в степи мешает двум хохлам разъехаться», применима на наших улицах. Из-за этого вводить стеснение ограждаться от врагов в виде автомобилей — нет основания».

«У нас ужасное уличное движение извозчиков и полиция не регулирует этого движения, — поддержал коллегу Н. П. Шубинский. — На это я уже обращал внимание городской Думы. У нас нет правил для извозчиков и это такая распущенность и беспорядок, что если для них приносить в жертву новшество, то придется установить анархию. Городовые не вступаются в поведение наших извозчиков: один любуется на круги на Москве-реке, другой любуется по сторонам. Действительно, надо уличное движение урегулировать, а не уничтожать экипажи, польза которых очевидна».

Первоначально для автомобилей, согласно обязательному постановлению, предельная скорость передвижения по улицам была установлена 12 верст в час[80]. Управлять ими могли лица, достигшие 18-летнего возраста; они должны были проявлять осторожность при поворотах и подавать сигналы, подъезжая к перекресткам. Запрещалась «езда автомобилей вперегонки» и оставление их без присмотра.

Но прежде чем колесить по городу, владелец должен был получить особый документ — «Разрешение на пользование автомобилем». За ним приходилось обращаться к начальнику полиции и кроме личных данных сообщать массу технических подробностей: от веса, главных размеров «экипажа» и наибольшей нагрузки на колесо до того — «… приспособлен ли экипаж для крутых поворотов, и в какой мере возможно остановить экипаж на полном ходу». Также следовало представить в Техническую комиссию Городской управы чертежи (!) приобретенной машины.

Осмотр и испытание автомобили проходили ежегодно в течение месяца, начиная с 15 марта. По сообщениям репортеров, в 1910 г. в первые дни этой акции на Моховой улице выстраивалось по полсотни машин. Водители, чьи «авто» не вызвали нареканий, получили на дверцу новый номерной знак: «темно-зеленого цвета с белыми цифрами и надписью «по 1-ое апр. 1911 г.»».

Обложка книги И. Г. Аркмана «Полный курс автомобилизма» (1915 г.).

Ночью номер автомобиля демонстрировал фонарь, закрепленный «позади с левой стороны» и имевший на матовом стекле «…изображение нумерного знака, цифры коего должны быть изображены в величину на менее 3¹/₂ вершков и отчетливо обозначены на стекле красным цветом». Источником света в таком фонаре служила обычная свеча. Она легко гасла от резкого толчка, чем шоферы пользовались, удирая ночной порой от городовых — неосвещенный номер нарушителя постовые не могли рассмотреть.

Другое разрешение — на право управления машиной — выдавала специальная комиссия, состоявшая из представителей Городской управы и обер-полицмейстера. Сдавать экзамен по вождению приходилось ежегодно, и каждый раз шофер был обязан подавать прошение, оплаченное гербовым сбором (1 р. 50 к.), к которому прикладывал медицинское свидетельство о состоянии зрения и слуха.

Правилами допускались за руль лица «… обоего пола, достигшие 18-летнего возраста» (владелец или нанятый им шофер), «…которые на произведенном в Комиссии испытании докажут свое уменье управлять автомобилем, и пользоваться всеми находящимися при нем приборами, и производить небольшие починки в случае легкой порчи экипажа». Последнее требование с подачи оставшихся неизвестными экспертов было утверждено Думой не без колебаний: неужели, спрашивали гласные, каждому владельцу автомобиля придется овладеть слесарным ремеслом?

Сомнения развеял гласный Н. Н. Щепкин, подчеркнувший в своем выступлении, что речь идет о безопасности москвичей: «Разве вы никогда не были очевидцами, как автомобиль останавливается, шипит и гремит, его окружает целая толпа, и хорошо еще, если он только шипит и гремит, а иногда он обращается в боевое орудие. От этих случаев надо гарантировать население и следует, чтобы на автомобиле было всегда лицо, которое умеет приводить его в движение и производить необходимые починки».

Современный прогресс.

Пострадавший: — Как все в жизни совершенствуется!.. Прежде калечили людей двухколесные велосипеды, а теперь их уродуют четырехколесные автомобили!.. Приятно жить в такое прогрессивное время!.. (кар. из журн. «Будильник». 1907 г.)