Повседневная жизнь Москвы. Московский городовой, или Очерки уличной жизни

Спустя несколько лет выяснилось, что для безопасности пешеходов важнее не умение шофера ремонтировать автомобиль, а способность водителя соблюдать ППД. Настроения, охватившие общество, отразил газетный фельетонист:

«Я положительно утверждаю, что шофер каждого второго автомобиля в Москве явно покушается на жизнь обывателя. Иначе никак нельзя квалифицировать действия московских шоферов. […] Вот почему меня нисколько не удивило заявление моего приятеля, поведавшего мне на этих днях:

— Собираюсь подать прошение о разрешении носить при себе оружие — специально для защиты от шоферов. […]

И если при нашей некультурности нормальное автомобильное движение у нас немыслимо, стало быть, мы еще не доросли до автомобилей и они, как это ни странно, должны быть временно упразднены».

Порой публика в буквальном смысле жаждала крови автомобилистов-убийц. Когда летом 1910 г., заехав на тротуар и задавив насмерть 14-летнего мальчика, шофер попытался умчаться прочь, свидетели трагедии требовали от городового стрелять в него.

Гласные городской Думы, конечно, прислушивались к общественному мнению, но все же не шли у него на поводу. Они не собирались полностью запрещать в Москве автомобильное движение, но, обсуждая в 1911 г. вопрос о допустимой на улицах города скорости для машин, старались учесть интересы всех участников дорожного движения.

Продолжал стоять на своем гласный A. M. Полянский: «…20 верст слишком большая скорость для автомобилей при настоящей езде. При том положении, которое существует, достаточно ограничиться скоростью в 15 верст, пока автомобилисты не будут относиться с должным вниманием к жизни и здоровью обывателей, пока хулиганствующие автомобилисты перестанут давить обывателей московских. […]

У меня записаны номера автомобилей, которые в 9 часов утра, когда особенно сильное движение, выезжают в средину ломового и легкового движения и приводят в ужас пешеходов и лошадей. Есть такие, которые едут с головокружительной быстротой по Кремлю».

«Алексей Михайлович знает, что автомобилисты всегда будут ездить больше 15 верст, — оппонировал П. П. Щапов, — для чего же писать обязательные постановления? Я указываю, например, градоначальника. Помощник градоначальника Модль категорически говорит, что не будет подчиняться обязательным постановлениям. Я говорю для пользы дела, а не для того, чтобы дать возможность автомобилистам ездить шибче. Алексей Михайлович говорит, что в Петербурге автомобили ездят со скоростью 12 верст; я там был недавно и знаю, что там ездят со скоростью 30 верст. В Париже установлено тоже 12 верст, а едут скорее, и полиция смотрит на это сквозь пальцы».

В конечном итоге сторонники прогресса с перевесом в два голоса победили, и городская Дума разрешила легковым автомобилям ездить со скоростью 20 верст в час (грузовикам — 15 верст/час), но подчеркнула в своем приговоре, что соблюдение правил движения обязательно «… для всех местных жителей, а также для правительственных учреждений и должностных лиц». «На большой скорости» было позволено мчаться исключительно служебным автомобилям и только на пожар (обратно — согласно общим правилам).

Стремясь искоренить лихачество за рулем, еще в 1907 г. отцы города постановили: лишать водителя разрешения на управление автомобилем, если он «… будет замечен в явно неосторожной езде или в управлении автомобилем в нетрезвом виде». И то, что шоферы позволяли себе быть пьяными «на руле» (как тогда говорили), более всего возмущало москвичей.

Типы кароссери — автомобильных кузовов, изготавливаемых на заказ в экипажных мастерских: ландолэ и дубль-фаэтон.

«Можете ли вы себе представить, чтобы человек, которому вы доверяете свою жизнь, был не трезв, иначе говоря, находился в состоянии иногда абсолютной невменяемости? — негодовал один из журналистов. — В Москве, и только в Москве это оказывается возможным, иначе не могли бы появляться публикации такого вида «Трезвый шофер ищет места.»

Казалось бы, о нетрезвом шофере не может быть и речи. Не всякий трезвый человек должен быть шофером, но всякий шофер должен быть трезвым. Это уже аксиома!»

Характерно, что чаще всего под хмельком устраивали гонки по улицам, «разгоняя проезжих и терроризируя прохожих», так называемые «опричники» — водители автомобилей, принадлежавших богачам. Современник дал им такую характеристику:

«Московские лихачи известны, как отъявленные нахалы и безобразники. Но шоферы далеко превзошли их в этих качествах.

Большинство хозяев автомобилей балует своих шоферов и не держит их в повиновении, считая их почему-то какой-то особой, привилегированной прислугой. А сам шофер, восседая рядом с барином, охотно считает себя равным ему.

Поэтому особым безобразием отличается езда пустых автомобилей, где за хозяина сидит один шофер. Тут он не знает удержу: вся Москва для него!»