Повседневная жизнь советских писателей от оттепели до перестройки

На Ломоносовском проспекте случалось разное, и всё на глазах друг у друга. Константин Ваншенкин счел нужным рассказать трагическую историю гибели жены поэта Владимира Соколова – несчастная женщина выбросилась с шестого этажа: «А на третьем жил тогда Солоухин, и его маленькие девочки играли, сидя на широком подоконнике. Одна из них воскликнула: “Ты видела, тетя Буба пролетела на парашюте?!”»…

Многие писатели благодаря неустанной заботе родного Мосгорисполкома и Литфонда навострили лыжи с Ломоносовского в другой конец Москвы – к станции метро «Аэропорт», где в первой половине 1960-х годов возникло кооперативное «писательское гетто» – так назвала свой район сценарист Майя Туровская{492}. Откуда такое жуткое сравнение? Вероятно, от сверхплотной концентрации писателей на один квадратный метр жилой площади. В начале марта 1959 года было озвучено историческое решение об организации нового жилищно-строительного кооператива Союза писателей и Литфонда. Название нового ЖСК (числом аж до 250 пайщиков!) долго подбирать не пришлось – «Советский писатель». Желающих получить новую квартиру за свои же деньги нашлось много. Никогда еще строительство «литературного» жилья не было столь массовым.

С начала 1960-х годов писателей принял под свои своды целый лес кооперативных домов, ныне это дома 21, 23, 25, 27, 29 по улице Красноармейской. В разное время здесь жили-были, здоровались (или не здоровались), сталкиваясь нос к носу, Василий Аксёнов, Борис Балтер, Тимур Гайдар, Анатолий Гребнев, Леонид Зорин, Фазиль Искандер, Лев Копелев, Владимир Лакшин, Александр Межиров, Николай Носов, Анатолий Приставкин, Давид Самойлов, Анатолий Алексин, Василий Гроссман, Алексей Каплер, Булат Окуджава, Михаил Шатров, Юрий Левитанский, Николай Доризо, Юрий Давыдов и многие другие литераторы, критики, переводчики, сотрудники редакций и просто хорошие люди.

Неподалеку, на улице Черняховского, 4, стоит еще один ЖСК – «Московский писатель», где проживали Александр Галич, Юрий Нагибин, Евгений Габрилович, Виктор Шкловский, Арсений Тарковский, Владимир Войнович, увековечивший дом в своей повести «Иванькиада, или Рассказ о вселении писателя Войновича в новую квартиру». Пролистаем ее:

«Что и говорить, разные люди живут в нашем доме, люди с самыми причудливыми биографиями. Потомки аристократических фамилий, бывшие большевики, меньшевики, чекисты, троцкисты, уклонисты, лауреаты Сталинских премий, космополиты, ортодоксы, ревизионисты, секретари Союза писателей – кого только нет. Еще недавно с гитарой в чехле ходил из подъезда в подъезд Галич. “Ну, что говорят о моем романе?” – спрашивал каждого встречного Бек. Иных уж нет, а те далече. Аркадий Васильев, чекист, писатель, обвинитель Синявского и Даниэля, тоже жил в нашем доме. Теперь не живет. Теперь он лежит на Новодевичьем кладбище между Кочетовым и Твардовским, неподалеку от Хрущёва. Все смешалось. Но еще не все померли и не все уехали. Есть и сейчас в нашем доме интересные люди. Потолкавшись в нашем дворе, самого Симонова вы можете встретить».

Действительно, Константина Михайловича Симонова можно было встретить. Но мемориальная доска ему установлена на соседнем доме 2, удостоверяя факт того, что писатель жил здесь c 1967 по 1979 год. Биограф Симонова Борис Панкин, вспоминая обстановку квартиры, то есть «верхнего» кабинета писателя, особо отмечает письменный стол в форме лекала, сделанный на заказ по собственным чертежам Симонова. Но почему доска установлена на доме 2, а официальный адрес писателя: Черняховского, дом 4?

У Константина Михайловича было две квартиры в соседних домах. «Живем втроем, жена, дочь и я в небольшой квартире в 59 метров. Считается четырехкомнатной, но на самом деле три небольших изолированных комнаты и проходной холл. Жена – искусствовед, кандидат наук, член Союза художников СССР, работает дома, имеет огромную библиотеку по специальности. Дочь – студентка второго курса истфака МГУ, ну и мне нужно рабочее место. В результате три комнаты из четырех стали, по сути, кабинетами, а четвертая проходная остается “на все про все”, и практически у нас с женой нет спальни»{493} – так объяснял писатель свою просьбу в Моссовет разрешить ему купить еще одну квартиру, однокомнатную, что и стала «нижним» кабинетом, ибо располагалась на первом этаже. Здесь Симонов мог спокойно работать, это была и его приемная. А упомянутая четвертая жена писателя (с 1957 года) – это Лариса Алексеевна Жадова (дочь генерала армии Алексея Семёновича Жадова и вдова поэта Семёна Петровича Гудзенко) – известный специалист по русскому авангарду, а дочь – Екатерина Кирилловна Симонова-Гудзенко, удочеренная писателем, ныне видный историк-японовед.