Повседневная жизнь советских писателей от оттепели до перестройки

Жил в 1970-е годы в Костроме критик Игорь Александрович Дедков и вел дневник. Не раз бывал он по литературным делам и в столице, откуда в эти годы ходили по близлежащим областным центрам так называемые колбасные электрички. Еще в 1977 году Дедков отметил: «В магазинах нет туалетного мыла. Нет конфет. Само собой разумеется, нет мяса (на рынке в очередь – по четыре рубля за кг), колбасы, сала и прочего». Это относилось к Костроме. А в канун нового, 1978 года он побывал в Москве, на пленуме Союза писателей РСФСР, приуроченном к двадцатилетию сего союза. Игорь Александрович совсем бы заснул от скуки, слушая казенные речи членов президиума (Софронов, Бондарев, Липатов), если бы не встречи с Фёдором Абрамовым и Гавриилом Троепольским. А еще на пленуме продавали… нет, не шапки и не бананы, а… туалетное мыло. Но не всем, а лишь членам президиума:

«Троепольский постарел, ходит с палочкой… Возле гардероба, когда я уже уходить собрался, он сказал: “Подожди минутку, я сейчас”, − и устремился к Юлиану Семёнову, в руках которого был какой-то сверток. Возвратившись, Г. Н. сказал, что Юлиан купил мыла, которое продавали для членов президиума, и что тоже нужно пойти взять мыла»{541}. Но почему мыло продавали только членам президиума, что же другим писателям не мыться, что ли?

Костромского жителя, посланца с родины Сусанина, могло бы утешить то, что уже не только периферия, но и вся страна встала в очередь: «Москва в эти декабрьские дни наводнена приезжим народом. За мясом и колбасой огромные очереди. Даже выехать из Москвы трудно… Нина Сергеевна Самарская (из “Молодой гвардии”), нимало не смущаясь, сказала мне, что на одной из новых станций метро есть изображения городских гербов из т. н. Золотого кольца и что теперь москвичи говорят: это города, которые у нас кормятся. Под мудрым руководством Феликса принято решение раскрепить московских писателей по магазинам. Ради этого решено устроить прием в честь пятидесяти директоров “гастрономов”, и на правлении Литфонда обсуждали вопрос о выделении денег для преподнесения директорам книжных подарков… У Феликса теперь красная “Волга”, которую водит его жена… Литературные разговоры заключаются также в том, что обсуждают, кто на ком женился… Очень хорошее выражение: номенклатурные жены, т. е. переходящие из рук в руки в определенном кругу»{542}. Да, славное выражение.

Упомянутый «Феликс» – это критик Феликс Феодосьевич Кузнецов, начальник московских писателей (первый секретарь правления Московской писательской организации в 1977–1987 годах). В 1979-м Кузнецов защитил докторскую диссертацию, предоставив ученому совету свою монографию «За все в ответе. Нравственные искания в современной прозе и методология критики». В ответе он был и за подведомственных ему писателей, которым вечно недоставало ни мыла, ни шампуня, ни зубной пасты, ни туалетной бумаги. Дедков пишет, что писателей под мудрым руководством Кузнецова «раскрепили» по магазинам. На самом деле по смыслу лучше сказать «прикрепили», хотя советскому критику, конечно, виднее, ибо он, как и прозаики, тоже «за все в ответе». Но почему прикрепляли лишь москвичей, а как же писатели из других городов?

Дедков пишет о директорах пятидесяти гастрономов Москвы. Не много ли? Нет, достаточно. Ведь советские писатели, а точнее их дома были разбросаны по всей столице. И чтобы критику или переводчику не тащиться с авоськой, набитой дефицитом, с улицы Горького на Красноармейскую, его прикрепляли к местному гастроному. Для удобства «прикрепленных» в магазинах создали специальные отделы – «столы заказов», где к праздникам также отоваривали ветеранов. Заказ нередко состоял из гречки, батона колбасы, пачки масла сливочного, венгерского цыпленка-бройлера, банки импортного зеленого горошка или маринованных огурцов и помидоров, сгущенки, банки шпрот, тушенки, растворимого кофе, пачки индийского чая со слоном, иногда давали и баночку красной, реже черной икры. Это был настоящий праздник для простого советского человека. А для писателя – необходимость, помогающая ему подпитывать иссякающие то и дело творческие силы в борьбе за «это».